Утром, съев яичницу и запив её кофе, я отправился на работу. Время тянулось, точно жвачка. Начальник – слащавый увалень, весь день, по своему обыкновению, нагружал меня разными мелкими заданиями, никак не относящимися к сфере моей деятельности, чем порядком поднадоел. Наконец, освободившись от ненавистной работы, я бодрым шагом отправился на кладбище.
Я шагал по разогретому дневным солнцем асфальту, предвкушая, как сяду на лавочку рядом с могилкой Милы, и тогда мы с ней мило побеседуем. Точнее я буду говорить, а она слушать. Я размечтался, представляя себе девушку, увиденную мной на фотографии. Воображение рисовало премилые сюжеты, как мы общаемся, как она кокетливо улыбается мне, закатывая глазки, а я столь галантен и остроумен, что она не может передо мной устоять.
Наслаждаясь своими фантазиями, я подошёл к воротам кладбища. Сторож встретил меня суровым взглядом исподлобья. Он сплюнул на землю, утёрся тыльной стороной ладони, подбоченился, а затем вошёл в сторожку и затворил за собой дверь. Я был уверен, что он продолжал наблюдать за мной через окно, поэтому постарался как можно скорее проскользнуть в глубину некрополя.
Кладбище не встречало меня умиротворяющей тишиной и спокойствием, как обычно. Что-то было не так в этот раз, я это чувствовал. Чёрные провалы зрачков покойников косились на меня с портретов и фотографий на могильных плитах. Они показались мне тогда какими-то необычными, злыми и враждебными. Некоторые люди были изображены улыбающимися, мне же казалось, что они злобно скалились и ухмылялись. По коже пробежали мурашки. Я ускорил шаг.
Подойдя к лавочке около могилки Милы, я глубоко вздохнул, огляделся и присел. Меня всё больше охватывало чувство тревоги, даже опасности. Я уставился на крест, торчавший из холмика рядом с лавочкой. Все сладострастные мысли улетучились из головы, на их место пришла ледяная пустота. Мне стало неуютно и холодно. Я съёжился и прикрыл глаза. И тут послышался голос.
– Вам плохо?
От неожиданности у меня сердце ушло в пятки. Я вскочил и обернулся. Позади меня стояла молодая девушка. Мои глаза пробежались от щиколоток до лица незнакомки. Я видел стройные ножки, соблазнительную талию, затем округлые полусферы грудей, с выпирающими бугорками сосочков. Я почувствовал, как сердце стало биться быстрее, а ладони вспотели. Наконец мой взгляд упал на лицо девушки. Я не помню, вскрикнул ли я, а если вскрикнул, то он неожиданности или от нахлынувшего ужаса. Я узнал её сразу. Передо мной стояла дочь Семёна Валентиновича – Мила.
– Н-а-а…а…Ммм… – я не мог выдавить из себя и слова, бормотал что-то невнятное, уставившись на девушку.
– Вы плохо выглядите, – прощебетала Мила, – вам нужна помощь?
– Вы же, вы же… Мила! Вы умерли.
– Умерла? – удивилась девушка, – Но я же стою здесь и разговариваю с вами. – Она игриво улыбнулась и присела на лавочку.
– Но это вы? Вы Мила?
– Да, меня зовут Милана. А вас?
– Николай.
– Ну, что же, будем знакомы! Тихо тут, правда?
Я стоял в полной растерянности, не понимая реально всё происходящее или просто дурной сон.
– Давайте, поговорим о чём-нибудь? – предложила Мила, – А, давайте, о стихах? Вы любите стихи?
– Ну…
– А я люблю. Мама читала мне стихи с самого раннего детства. Её сбила машина, когда мне было десять лет и у неё отнялись ноги. Мама очень печалилась из-за этого, но потом смирилась. Я, после школы, приходила домой, садилась к ней на кровать, и мы читали стихи. Я помню, как папа плакал на кухне, пока никто не видел. Но я то знала.
Она, вдруг, замолчала и посмотрела прямо мне в глаза. Не выдержав, я отвёл взгляд. Но я успел рассмотреть её чистые глаза искрящиеся добром и невинностью. Они были полны серебряных слезинок. Я не мог прийти в себя, не мог понять сон это или реальность. Всё словно заволокло дымкой. Девушка казалась сделанной из хрусталя, заходящее солнце просвечивалось сквозь её кожу и одежду, и она представлялась мне волшебным существом из иного мира.
“Нет!” – сказал я сам себе, – “Такого не может быть! Она умерла, это может быть только сном. Но я вижу её, вижу сейчас прямо перед собой!”. Моя собеседница, будто прочитав мои мысли, рассмеялась, весело и звонко.
– Послушайте, – робко начал я, – ваш отец сказал, что вы погибли. Я решительно не понимаю, что происходит!
– А что должно происходить? – весело ответила Мила, – Мы с вами общаемся. Отец, бедняжка, очень расстроился после аварии. Эта трагедия сблизила нас, он стал больше ценить семью. Он мечтал, что увидит внуков, будет покупать им мороженное и водить на карусели. Постоянно это повторял.