Тошнило. Конечно, она будет давать ему деньги — он же бесправный раб. Молодой человек не мог объяснить, почему, но это бесило. Это… выворачивало наизнанку. Его заказали быть мужем-содержанцем. Просто «отлично». Чувство собственного достоинства давно кричало в конвульсиях истерического бреда. Лучше бы заказала в качестве инвестиции и отправила на работу, а сама бы варила суп и мыла пол — такую модель отношений Хартман ещё худо-бедно мог терпеть. Откуда в нём такой сексизм — он понятия не имел. Видно, из информации, которую приобрёл в блоках памяти, сделал свои выводы.
Но не он выбирает здесь модель отношений. Он — берёт швабру и идёт мыть пол. А потом разгребает срач, вытирает пыль и делает овощное рагу. Он — обслуживающий персонал для плохо социализированной леди, которая самореализовалась и получает за свои навыки большие деньги.
Иногда Дерек чихал от пыли, кривился и тяжело вздыхал, косясь на распахнутое в коридоре окно. Ветра не было, оттого проветривалось всё из рук вон плохо. Швабра казалась лёгкой, практически воздушной, молодой человек совсем не уставал, но всё равно фоном раздражался, хотя постоянно пытался себя смирить.
Могло быть и хуже. Могло быть намного хуже — его могли заказать в качестве игрушки для битья или в семью со множеством детей, нянькой. На такую мысль Хартман едва не поперхнулся от ужаса. С ним могли бы общаться приказами, чего, пока что, от странной Эллен он не слышал. Правда, возможно, всё впереди.
К счастью, бытовая техника на кухне работала исправно. Её нужно было почистить, напомнить посудомоечной машине, что она может функционировать, напомнить крану, что из него должна течь вода. Высокий встроенный холодильник стоял неприлично пустым — внутри лежал лишь кусок старого масла, пара томатов и банка консервированных персиков.
«Благо, нет тараканов», — с конфузом думал Дерек, глядя на скромное содержимое.
«Тараканы, наверно, с голоду сдохли».
Эллен точно не была похожа на человека, который был обременён физическим трудом, а вести хозяйство в небольшом особняке — адский физический труд.
«Из чего мне делать это чёртово рагу?» — Хартман скрипел зубами, понимая, что придётся подниматься наверх и просить денег. Где здесь находился ближайший магазин, ему подсказывала память. В целом, благодаря этой памяти, он неплохо знал весь город.
Свою комнату девушка не показывала. Как-то замялась, оставив «мужа» у себя, когда пришло время продолжать экскурсию по дому. Сейчас мужчина медленно поднимался обратно наверх, и в зрачках поблескивал нескрываемый интерес. Она что, стесняется? Стесняется показывать ему своё личное пространство?
Молодой человек остановился возле белой двери с милой резьбой цветов по углам. Несколько раз постучал, затем бесцеремонно заглянул внутрь.
Она резко развернулась из-за монитора компьютера и впопыхах погасила экран. Сидела за белым небольшим столиком и странным креслом, которое состояло из металлического каркаса и натянутой поверх сетчатой ткани в виде кружева из мелких цветов. Мужчина чуть вошёл внутрь и осмотрелся. Белая кованая кровать с завитками, кремовые обои в едва заметный нежно-розовый горошек, узкий белый гардероб, а возле другой стены — гигантский застеклённый шкаф со множеством полок, на которых стояли шарнирные куклы в викторианских платьях. Эллен заметно смутилась, затем сдвинула брови и чуть-чуть повернулась в сторону.
— Мне… немного неловко, когда ты вот так вламываешься, — она грустно опустила глаза и поёжилась. — Это… это моя комната. Что… что думаешь?
— Очень девочковая, — Дерек как-то неприятно улыбнулся. — Я учту. У тебя нет продуктов, мне не из чего готовить ужин. Что тебе будет предпочтительнее — если я закажу продукты или если схожу за ними сам? Посмотрю срок годности и всё прочее.