Забавно, я вспомнил о театральной постановке, которую видел по телевизору. Ее показывали сразу после очередной серии «Зорро»; я ничего не понимал, но продолжал смотреть, потому что было скучно. Больше всего мне нравилась смена декораций. Огромные города скользили по сцене, долины складывались прямо на деревни, день никогда не наступал, и его просто разрубала ночь-занавеска — шух, бум. Восхитительно.
Именно это и происходило у меня в голове. Когда я решил уйти, декорации с Вивиан исчезли, оставляя место для следующих: далекое море, дорога на спинах холмов, приюты молчаливых странников, встречающих меня с распростертыми объятиями, потому что я друг Матти. А кто знает, что там за морем? Наверняка за кулисами другие декорации ждали, пока я их покажу зрителям.
Слова Матти все перевернули: в мгновение ока, громко скрипя, выдвигались декорации Вивиан. Они прогоняли прочь с экрана море, раздавив его желтеющим плато, палящим солнцем, овчарней с дырявой крышей и Матти с его облаками-овцами.
Наверное, выглядел я неважно, поскольку Матти налил мне полстакана своей настойки, и я выпил залпом, даже не задумавшись. Сначала я ничего не почувствовал, затем в животе разорвался огненный шар и, рыча, поднялся к самому горлу. Было одновременно ужасно и чудесно — до меня дошло, почему Матти так любит это ощущение. Я посмотрел в стакан, как бы требуя добавки, но пастух покачал головой.
Мы ели лук, положив его на ломоть хлеба; колечки чуть подгорели, но все равно было вкусно. Запили родниковой водой. Все это в полной тишине, я не произнес ни слова с тех пор, как Матти объявил, что королева Вивиан — или, по крайней мере, ее семья — вернулась.
Вытерев губы рукавом, я встал и направился к прямоугольнику фиолетового неба, который служил нам дверью. Матти не спрашивал, что я собираюсь делать, а я не сказал, что иду к дому проверить, там ли Вивиан. Нет смысла проговаривать вещи, которые мы оба знаем.
Я добрался туда уже ночью. При виде открытых светящихся окон меня парализовало. В объятиях леса дом и вправду походил на замок. Перед ним стоял синий «Рено-4 люкс» — я сразу узнал модель, поскольку видел ее перед заправкой в день моего ухода.
Я пришел через лес, чтобы меня не заметили, поскольку нарушал клятву, данную Вивиан, не искать, где она живет. Сначала я увидел только типа, который приходил днем: он выгружал что-то из автомобиля. Я затаил дыхание. Я был уверен. Он приехал один. Первого сентября Вивиан не могла оказаться здесь. Я прижался лбом к еловой коре и наблюдал, как муравей тащит семечко. Думаю, если бы у меня под рукой были спички, я бы сжег его.
Затем появилась она — точнее, ее тень, там, наверху, в окне. Больше мне и не нужно, чтобы ее узнать. Спрятавшись за деревом, я долго наблюдал за черным силуэтом, и мне не составило никакого труда дорисовать его, раскрасить всем, что я в ней любил, и добавить в самом конце немного безумия в глазах.
Свет погас. Я постоял еще немного, чтобы Вивиан не засыпала в одиночестве. Затем вернулся в свою овчарню, ту самую, где мы с ней встречались. Я собрал валявшиеся вокруг камни и сложил их в форме стрелки, указывающей в сторону дома Матти. Стрелка получилась так себе, я провел уйму времени, пытаясь ее выправить, но вокруг стояла непроглядная тьма. В любом случае в том направлении, кроме Матти, никто не живет, так что не ошибешься. Если Вивиан придет завтра, она тут же поймет, где меня искать.
Я вернулся, лег и закрыл глаза, широко улыбаясь. Затем тут же их открыл, по привычке помигал три раза, чтобы не испытывать судьбу, когда все начало налаживаться. Ни к чему паясничать так близко у цели.
На следующий день она не пришла. Я сгорал от нетерпения настолько, что уже не знал, как быть с овцами. Одна меня даже укусила, а Матти проворчал, что, если так дальше пойдет, лучше уж мне ничего не делать. Это вполне меня устраивало: ожидание — само по себе изнурительное занятие, а мне никогда не удавалось сконцентрироваться на двух делах одновременно.
Вечером на свой лад, используя минимум слов, Матти сказал мне не переживать. Женщины странные. Я это и так уже знал, но все равно чуть успокоился. Может, они там всей семьей отправились за покупками, потому Вивиан и не пришла. С другой стороны, надолго она тут не задержится, поскольку должна ходить в школу; к чему растрачивать драгоценные деньки? Мы с ней могли бы провести время в гроте, обсудить новости, накопившиеся с нашего расставания. Мне было о чем ей рассказать. Как я тогда сбежал от жандармов, разорвал письмо, чуть не умер от голода, жажды и солнечных ударов, считал дни по календарю, встретил Матти, сгонял на заправку и увидел там родителей, пил настойку, ухаживал за овцами, решил отправиться к морю. Она же, в свою очередь, расскажет, как скучала и поэтому изобрела для нас много новых игр, как сожалеет, что написала дурацкое письмо, которое я не мог прочесть, и что, если я вдруг захочу переехать к ней в Париж, она уже все обсудила с родителями и они согласны.