Я обошел дом, намереваясь разбить окно, чтобы проникнуть внутрь, но не понадобилось. На втором этаже я увидел что-то вроде квадратного слухового окошка, оно было открыто, а водосточная труба спускалась совсем рядом. Я забрался по ней, словно обезьяна, проскользнул внутрь и растянулся на полу крохотной ванной, где все пахло новизной. Этот запах напомнил мне, как на заправке мы делали ремонт в туалете и вместо старых обоев выложили все плиткой с нарисованными пальмами. Отец говорил, что мы там проводим много времени, так пусть будет ощущение, будто мы на пляже. Как мы тогда все смеялись!
Я вышел в коридор, где были еще две двери и лестница, спускавшаяся в каменную часть дома.
В первой комнате царил беспорядок: там лежал открытый чемодан с перемешанными мужскими и женскими вещами, стояла незаправленная кровать — такой бардак, что я тут же выскочил. Затем из любопытства снова приоткрыл дверь, просто проверить: вдруг в спальне что-то изменилось? Но все выглядело по-прежнему. Кстати, люстры оказались не из лунного камня — вместо них на двух проводах с потолка свешивалась лампочка.
Во второй комнате было прибрано. Ну естественно, это же спальня Вивиан, я тут же узнал ее платье, висевшее на спинке стула. Тут тоже все пахло новизной, только к этому запаху примешивалось что-то медицинское, что мне нравилось гораздо меньше — я поморщился. Как в школьном медпункте. Я туда отправлялся после очередной взбучки, у мадам Джакомелли был особый антисептик, заготовленный специально для меня, от которого щипало чуть меньше, но все равно щипало — не думайте.
У Вивиан была собственная ванная; я подумал, наверное, в таких случаях используют слово «зажиточный», и присвистнул от восхищения. Выглянув в окно, я убедился, что мои догадки оказались верными: та самая комната с окном, выходящим в лес.
Только вот эта спальня совсем — прямо совсем-совсем — не походила на девчачью из моего воображения. У меня на заправке была настоящая мальчишеская комната с машинками, солдатом Джо от америкашек, самолетиками на наволочках и красивым постером, гласившим: «Без горчицы и еда не еда» (что сущая правда). Здесь же не оказалось ничего розового, кукольного, цветочного. Только кровать, стол, шкаф — все это дерево еще пахло мокрым лесом. Такая комната подойдет кому угодно.
Я направился к столу, на нем лежали пенал и тетрадь с домашним заданием. Я тут же узнал почерк Вивиан: он клонился, как человек, который бежит с горы все быстрее и быстрее, лишь бы не упасть. Она исписала лишь полстраницы, остальные листы пустовали. Я взял пенал: вот сейчас брошу его на пол, потом переверну стол, обрушу шкаф, разворошу постель, и все это полетит по комнате.
Но я аккуратно положил пенал обратно. Где-то по дороге я растерял часть своей досады; наверное, она сейчас лежит в канаве и сохнет на солнце, так как со мной ее точно больше не было, она перестала давить на лоб и плечи. Я не разгромил спальню Вивиан, ничего не сломал, не перевернул и не разрушил. Я просто сел на край кровати. Так гораздо лучше.
Меня разбудил какой-то шум, сначала я не понял, где нахожусь. Я подскочил и почувствовал под собой кровать Вивиан. Так и есть, я все вспомнил. Я прилег, чтобы немного подумать, закрыл глаза на секунду, потому что их щипало, и решил отдохнуть.
Сам того не заметив, я уснул. Похоже, надолго, потому что солнце больше не заглядывало в окно. Идиот. На лестнице послышались голоса, в коридоре скрипнул паркет под приближающимися немного шаркающими шагами. Я в ужасе отпрыгнул от кровати, повернулся вокруг своей оси, и дверь распахнулась.
Вивиан отпрянула, увидев меня, прижала ладони к губам, а я остолбенел на месте, как тот бедный лис, когда отец взял его на прицел. Я посмотрел на окно, на дверь, подумал залезть под кровать, свернуться там калачиком, закрыть глаза и дождаться, пока все это исчезнет и никто не станет меня искать.
Вивиан закрыла за собой дверь и повернулась. Я дышал так быстро, что перед глазами забегали огоньки. Она никогда не была настолько прекрасной, настолько королевой, как тогда, в синем жакете, со светлыми волосами, а я никогда не чувствовал себя глупее, грязнее, как сержант Гарсия.
— Что ты тут делаешь? — спросила она.
Я видел, что Вивиан в ярости, к тому же она говорила таким спокойным хриплым голосом, что стало только страшнее.
Я что-то проворчал, свирепо помигал, снова повернулся кругом. Она подошла, взяла меня за руку и немного потрясла:
— Ты нарушил клятву.