Один
Один
Мама, я проснулся!
Почему мне так холодно?
Ты где, мамочка?
Давай покушаем!
Мама, ты где?
Я же совсем один...
Страшно! Страшно...
Он обнюхал враждебную темноту вокруг себя. Пахло пылью и крысами. Мамой не пахло. Он сделал несколько шажков. Холодно. То, на чем он лежал, кончилось. Ещё шажок. Тепло трубы. Ещё шажок. Лапка наступает в пустоту.
И вот уже маленькое тельце летит вниз.
Знакомство
Знакомство
Кошка спешила обратно. Она слишком долго не была дома. Последние метры до подвала она пробежала очень быстро. Ещё быстрее. Наконец добралась!
Где же её котенок?
Обнюхав каждый сантиметр, Кошка тронула лапой грязную ветошь. Сыночка нигде нет!
Наконец чуткое ухо уловило тихий, удалённый писк. Она разглядела внизу тёмное пятно. Кошка бросилась вниз по трубам, ловко перепрыгивая с одной на другую, пока не спустилась к прежнему лежбищу. На полу распластался котенок. Душераздирающе пища, он силился встать, но сломанные лапки не могли даже немного приподнять невесомое тельце. Кошка бросилась к пострадавшему сыночку и обнюхала черную спинку.
Уголек, почувствовав знакомый молочный запах, успокоился, перестал пищать, зарылся носиком в тёплое материнское пузо и надолго замер. Боль в лапках ощутимо пульсировала. Но насытившись, он заснул.
Наступил вечер, стемнело.
Кошка осторожно взяла котёнка за шкирку, стараясь держать повыше, чтобы две сломанные лапки не волочились по земле. Вскоре она добралась до знакомой лестницы. Как ни странно, дверь до сих пор была открыта. Наверное, здесь все-таки нет дворников или они нерадивые.
Через несколько минут десяток кошек внимательно рассматривали изувеченного малыша. Детей в прайде не было. И, повинуясь инстинкту, самки с жалостью отнеслись к самому маленькому обитателю.
С этого момента Уголек стал всеобщим любимцем. Когда Кошка уходила на охоту, с детенышем обязательно кто-то оставался. Его оберегали, ласкали, грели, стоило только Кошке даже ненадолго отлучиться. Ему доставались редкие вкусности. Через две недели лапки срослись, и малыш стал бегать по подвалу. Он уже пытался открыть глазки, и скоро ему это удалось совсем.
И тогда котенок с удивлением обнаружил, что не все так его любят, как он думал. Злые жёлтые глаза с презрением следили за ним.
Василь Василич сначала спокойно воспринял появление котёнка в прайде. Да он его и не замечал сначала. Все внимание обитателей безраздельно принадлежало только вожаку. Но детёныш рос, набирался сил, стал везде совать свой любопытный нос, везде лезть. Васька терпел. Когда его кошки стали умильно любоваться этой мелочью, он тоже терпел. Но когда первый сладкий кусок уплыл из-под его, Василия, носа, он рассвирепел. Пришлось поговорить с матерью наглеца. Кошка пообещала приносить в два раза больше дани, лишь бы им с детенышем позволили остаться в гостеприимном подвале. Патриарх милостиво разрешил, но предупредил, чтобы мелкий не попадался ему на глаза.
И Кошка с Угольком перебрались в самый дальний уголок помещения, чтобы не нервировать Рыжего.
Чёрная и Белая
Чёрная и Белая
Кошка и Уголек мирно жили в кошачьем прайде. Кошка каждый день ходила на охоту, уже не боясь оставить ребёнка. Малыш стал совсем самостоятельным. Мать учила его ловить мышей. Время от времени она брала детёныша с собой, ловила мышку, немного её душила, лишая возможности для сопротивления, и отдавала её котёнку. Уголек пока не понимал, что это еда, потому что ещё питался молоком и тем, что нагрызет и нажует ему мать. С мышкой он играл, легонько переворачивая её лапкой или наступая на хвостик. Когда мышка снова приходила в себя, Кошка ещё немного придушивала её, чтобы ребёнок всласть наигрался. И только когда котенок терял интерес к игрушке, Кошка уносила её в укромное место, а возвращалась уже благостной и довольной, садилась умываться, потом, сыто потянувшись, спокойно засыпала.
Кошка старалась быть с Угольком рядом, когда Василий был дома. Она решила лишний раз не злить вожака. Когда котище уходил на прогулку, мать разрешала ребёнку погулять по территории.
Котенок превращался в настоящего красавца: огромные зелёные глаза, угольно-черная шерстка, блестящая от ежедневных умываний, лёгкая стать. И при этом озорной, игривый характер.
Уголек очень любил прогулки. Он с удовольствием общался с кошачьей мафией, которая при ближайшем рассмотрении оказалась милым, но сложным женским коллективом.
Условно главной была пожилая, опытная кошка Старуха, которая негласно замещала Василя Василича, когда того не было дома. Её слушались, побаивались, уважали. Васька ни за что бы не признался, но даже он опасался опытную Старуху, которая пользовалась авторитетом даже за пределами подвала. Уголек сразу познакомился с ней, как только мать впервые разрешила выйти из их закутка. Он просто лёг рядом, лизнул Старуху в морду и замурлыкал свою детскую песенку. Старая кошка сначала опешила от такой детской непосредственности, но после полюбила малыша всей силой своего старого материнского сердца.
Каждый день Уголек навещал Старуху, подолгу с ней сидел, вместе с ней дремал, доверчиво прижимаясь к её боку. Она негласно покровительствовала малышу.
Особенно среди кошек выделялись две молодые, благородные, с чудесными именами - Багира и Мадлен. Одна замечательно чёрная, другая - ещё более прекрасная, белая.
Багира - изящная, гладкошерстная, стройная хищница, с длинными лапами, щепким взглядом. Мадлен, напротив, белая, пушистая, породистая кошечка, ласковая, мягкая, будто игрушечная. Самое удивительное то, что она умудрялась в пыльном подвале сохранять в порядке свою прекрасную белоснежную шерстку.
И вот эти красотки, как это ни странно, взялись наперебой опекать малыша Уголька. Котенок воспринимал их внимание с удовольствием, но без удивления: со злобой, коварством и предательством он ещё в своей жизни не сталкивался. А вот Кошке не нравилось это соперничество из-за её ребёнка. По-женски она понимала, что' на уме у этих прелестниц. Уголек растёт не по дням, а по часам и обещает стать настоящим красавцем. А Василь жиреет, дряхлеет и превращается в ленивого, неповоротливого котяру. Ещё несколько месяцев - и Уголек может составить конкуренцию Рыжему. Все свои опасения Кошка высказала Старухе.
- Васька не допустит соперничества. Держи своего мальца при себе, не дай бог задерет, - предупредила та мать.
- Да уж я и так стараюсь не показываться ему на глаза и Угольку внушаю. Но что же с ним поделать, он же носится, как угорелый, опасности не чувствует, - вздохнула Кошка.
- А совсем тяжко будет тогда, когда Васька увидит интерес наших девок, Баськи и Мадьки, - усмехнулась старая кошка.
- Багиры и Мадлен? - переспросила Кошка.
- Точно, их. Они уже сейчас ходят вокруг мелкого, носами водят, ждут, когда подрастёт. Грызутся друг с дружкой, тесно им вдруг стало.
- Что же мне делать? - жалобно спросила Кошка.
- Не знаю. Пока живи. Потом, наверное, придётся уйти, чтобы не обострять. Задерет Василь твоего, не простит.
Кошка вздохнула и пошла к себе.
Уголька рядом не оказалось. Она пошла искать. Нашла. В подходящей компании.
Мадлен развалилась на полу и наводила красоту: маленький розовый язычок то и дело высовывался и вылизывал то одну лапку, то другую, то хвостик. Снежно-белая шерсть кое-где была влажной, но это не мешало ей выглядеть как всегда прекрасной. Её кажущееся спокойствие было игрой: прищуренные глаза внимательно следили за соперницей. Багира лежала на трубе отопления, свесив хвост довольно низко, чтобы Угольку было удобно с ним играть. Хвост то и дело мотался из стороны в сторону, не даваясь в лапки котёнку. Малыш очень старался поймать верткую игрушку, но ему это удавалось плохо. Наконец он как подпрыгнул - и Багира от неожиданности потеряла равновесие. Уголек повис на чёрной красавице, а потом они вместе кубарем упали. Эта увлекательная игра понравилась обоим. Только Мадлен нервно шевелила усами и фыркала.