Зато через открытую дверь выходит сам Гордей Ковалевский. Он уже смотался домой. Переоделся в ярко-красную футболочку с надписью и голубые джинсы.
Он стоит передо мной и смотрит так, будто я привидение.
Тот самый человек, который обидел меня много лет назад. Он снова появился в моей жизни и за какую-то неделю порушил все до основания. Если бы не Гордей, наша дружба с Алисой не дала бы трещину.
Да, я виню во всем его.
Если бы не он, ничего бы не случилось.
Моя ненависть становится осязаемой. Я могу её потрогать.
Сволочь. Стоит тут довольный, как ни в чем не бывало.
Ненавижу.
Палец ложится на курок. Как кстати, что пистолет я так и не выбросила. У Гордея на плече расплывается мокрое пятно. А глаза расширяются. Не ожидал такого поворота, гад?
Меня уже не остановить. Я спускаю почти всю воду ему на футболку, параллельно задевая лицо.
Милое дело. Ковалевский уже не такой прекрасный, как раньше. Только глаза злые и бешеные.
– Баттл. Цветные против белых, – оправдываюсь я. Жму на курок, но воды там больше нет. Нужно где-то набрать новую. Вообще, хорошо бы свалить, пока он не кинулся мстить. Гордей обязательно это сделает. То, что он молчит совсем не значит, что ему пофиг.
– Тебе конец, Бондарева, – он произносит с таким пафосом. Но я верю.
Пячусь назад шаг за шагом. А потом на скорости ныряю в толпу. План простой. Спрятаться, чтобы он меня не увидел, а потом тихонько вернуться в дом и позвонить Славе.
Я бегу, склонив голову. Мне кажется, так он меня не увидит. Со всех сторон летят брызги. Но сейчас меня это мало волнует. Добегаю почти до берега. В качестве живой изгороди тут стоят огромные горшки с деревьями. Смотрится красиво и странно одновременно. Впрочем, мне не до видов.
Прячусь за огромный горшок, сажусь на песок и обнимаю колени. Гордей не должен меня увидеть. Там сейчас такой бедлам. Громкая музыка, крики, смех.
Сердце колотится, как бешеное, постепенно сбавляя темп. Здесь я в безопасности. Должна быть. Перевожу дыхание и осторожно высовываюсь из укрытия.
Почти сразу же натыкаюсь на брендовые кроссы. Поднимаю взгляд и замираю в ужасе. Надо мной стоит Гордей. А в руках у него ведро с водой. Откуда он его взял? Почему так быстро меня нашёл?
Падаю на задницу и пячусь подальше от него. Он ухмыляется и медленно продвигается за мной.
– Гордей, не смей это делать!
Я едва успеваю сказать, а он выливает всю воду на меня.
Ресницы тут же склеиваются, я чувствую, как растекается тушь под глазами.
Уровень моей ненависти зашкаливает. Под рукой ничего.
А этот гад стоит и ухмыляется. Думает, что все.
Фиг ему.
Стаскиваю кед с ноги и в пылу злости бросаю прямо в Ковалевского. Эта сволочь уворачивается. Следом летит второй. Гордей ловит его.
Снарядов больше нет. А он наступает на меня, пока я джинсами протираю песок.
Победил. Снова.
Ненавижу.
И тогда я иду на отчаянный шаг. Пинаю его по ноге, прикладывая все силы. Это должно быть больно.
Судя по его бешеным глазам, так и есть.
– Дура, – он бросается растирать колено. Получил?
Терять мне уже нечего. Я вскакиваю и с ходу врезаюсь ему в грудь, нанося удары.
21. Она же не в моем вкусе
Гордей
Боль пронизывает коленную чашечку. Откуда у неё столько силы?
Обдумать я уже не успеваю, Яна начинает откровенно меня избивать. За что? Это из-за того, что я остался у них на ужин?
Сегодняшний день – самый странный в моей жизни. Началось с разговора с мачехой, а продолжилось у Яны дома, где меня вообще не должно было быть. Ну и вишенка. Заканчивается все избиением меня же, как младенца.
Она первая начала. Выплеснула на новую футболку грязную воду и свинтила. Я бы ответил сразу, просто немного отвлёкся на изучение Яниного лица. Что-то поменялось и я пытался это уловить.
Пока Яна думала, что сбежала, я ни на секунду не выпускал её из поля зрения. Уже и не помню, у кого выхватил это ведро. Даже не знаю вода там была или нет.