- Мы совсем одни полетим.
- Нет. Я так бы тебя не подставил. С нами летит съёмочная группа. Но рейс другой. Они должны вылететь через час. Мы их не встретим даже в аэропорту.
- Не нужно было меня подвозить. Вдруг узнают и начнут болтать. А твое имя плюс любая женщина равно секс.
- Даже Зинаида Павловна. - снова эта улыбка и взгляд с прищуром.
- Особенно с ней. - не могу не острить я. Зинаида символ старого советского времени в нашей компании, не только из-за возраста, ей было почти семьдесят, но и жесткого характера и тоталитарного принципа управления своими подчиненными. Но все ее любили и уважали, так как она пахала как лошадь, и никто не мог жаловаться, что нужно задержаться, потому что Зина Паловна могла и ночевать на работе. Я ее любила, а еще она была моим сокурильщиком.
Дорога была относительно свободная, что мы даже успели к началу регистрации, как и говорил Соколов съёмочная группа уже улетела. А мы быстро получили посадочные и прошли в зону ожидания. Моя любимая кофейня была напротив входа, и мы сразу направились туда даже не переговариваясь, лишь легкий кивок приглашение от него, мой ответ виде наклона головы. Вот ароматный кофе уже в руках и так захотелось курить, но в место этого я отправила в рот круассан с шоколадной начинкой.
- Как я завидую прошлому поколению, можно было курить, где угодно, хоть в кафе, хоть в самолете. Сейчас курильщики совсем лишились прав, нас как поганых псов гонят подальше, выделяя закутки рядом с помойками. Несправедливость.
- Я почему-то тоже сейчас представил тебя с сигаретой, Карина. Кофе и сигарета, которая легко лежит у тебя между пальцами, а дым мягко направляется вверх. Надо это снять. Правда, для моего личного просмотра. Мой личный экстаз.
Он совсем выбил меня из колеи своими фантазиями, мы опять скатываемся во флирт. Еще с таким придыханием произносит и голос его. Вкрадчивый и манящий. Врет он, что не было у него женщины четыре месяца. Секс в его голосе. Где мои беруши? Чувствую неладное в моем теле. Я покраснела от собственных мыслей. Уставилась на кофе и постаралась наклонить голову так, чтобы волосы спрятали румяные щеки. Словно девчонка, школьница. Вспоминаю, я же не позвонила детям, что я за мать?
- Я на минутку отойду, позвоню сыну.
- Я буду здесь ждать тебя.
«Буду ждать тебя» точно, школьница. В каждую фразу вкладываю романтический подтекст. Дура. Очнись и позвони детям.
- Привет, Никки, ты не забыл, о чем я тебя просила? Проконтролируй, чтобы Гоша не играл ночью в телефон, опять не выспится, и голова болеть будет.
- Помню мам, ты как будто первый раз уезжаешь.
- И ты не засиживайся за компом. Экзамены на носу. Займись делом.
- Да, мам.
Я себе ярко представила, как он сейчас закатил глаза.
- Люблю тебя, мой мальчик.
- Хорошей поездки, пока.
Теперь стал такой большой, слова не вытянешь из него. Раньше не отлипал от меня, всегда сидел у меня на коленях, когда я работала дома, и много, много целовал.
Возвращаюсь к Соколову, погруженная в свои мысли. Он тут же меня вытаскивает из них своим прикосновением и вкрадчивым голосом. Он берет меня за руку и говорит:
- А ты взяла то белье, что было на тебе в день обсуждения проекта?
Совершенно онемев, пялюсь ему в глаза, шокирована, словно поскользнулась на льду и со всего маха шмякнулась башкой об лед. Что он несет? Какое белье? Захотелось влепить смачную пощечину, если бы не публичное место, точно бы вмазала, чтобы даже не смел так со мной говорить.
- Я просто увидел магазин нижнего белья и хотел предложить тебя сделать со мной несколько покупок. Я бы тебе посоветовал, выбрал бы комплекты на всю неделю в этом ангельском магазине.
Моя челюсть отвисла, я в безмолвном оцепенении не могла понять, чем я спровоцировала подобные разговоры. То, что было на крыше давно прошло, мы уже общались после и вполне вменяемым был разговор, а тут. Я не знала, что сказать. Зачем я еду, чтобы слушать сальные шуточки этого самонадеянного типа? Хорошо, что документы теперь у меня.
- Я никуда с тобой не поеду, понял. Что ты за мудак, я что тебе дешевая девка?