В шоке, Пабло двумя ударами вырубил бушующего, оттолкнул его от себя и ринулся к раненой девушке.
Марисса! – выкрикнул блондин, поднимая девушку. Слава Богу было задето только плечо. От испуга девушка упала.
Ничего страшного. – прошептала она. – Все хорошо.
Простите! Я не успел. Сейчас вам помогут, потерпите.
Ничего страшного. Только…только я кажется потеряла сережку.
Что?! – сначала он не понял, о чем она говорит.
Я потеряла сережку.
Не переживайте. Я найду ее, я вам обещаю. – Наконец, полковник понял, что это ее шоковая реакция. Подбежали врачи, и увели девушку. А голубоглазый мужчина никак не мог забыть большие карие глаза, в которых он увидел печаль и тревогу. Ему захотелось помочь ей. Ее хрупкие плечи вызвали в нем нежность, которую никогда раньше не чувствовал. Ее глаза блестели, как-то по-особому. Волнение. Именно это чувство появилось у солдата внутри. Особое волнение. Чтобы снова узреть этот особый блеск и погрузиться в их глубину полковник решил найти сережку.
=
Разрешите, войти! – сначала светлые волосы, а затем уже военная форма заглянула в просторную палату с одним ее обитателем.
Весна. Пахло сиренью. Зайдя в палату, полковник почувствовал аромат свежести. На душе стало мягко и снова волнительно.
Входите, полковник! – Марисса отошла от открытого настежь окна и впервые улыбнулась. Причиной ее радости был нелепый букет, который держал в руках Бустаманте. Возможно он не знал, что не стоит выбирать цветы с обилием всевозможных украшений, цветных оберток, целлофана. Понятно, что с большим количеством декоративных элементов букет будет выглядеть более презентабельнее и солиднее. Но это большая ошибка. Именно поэтому от больших цветов в блестящей обертке вокруг бутонов, совершенно не подходивших под образ полковника, девушке стало искренне смешно.
Как вы себя чувствуете?
Спасибо. Хорошо. Я же говорила вам, что ничего страшного. – она взяла цветы в руки и прошла рядом, чтобы найти посуду для букета.
Все равно, я чувствую свою вину и пришел попросить еще раз прощения. – он оправдывался, потому что в душе понимал, что пришел просто еще раз увидеть ее. - Кстати, я нашел вашу сережку!
Правда?! Спасибо вам огромное.
Он протянул руку с сережкой. Вместо того, чтобы подойти и взять ее, она подошла близко к молодому человеку и заглянула в глаза.
Вы можете одеть ее? Я не могу поднять руку.
Конечно. – блондин неумело расстегнул замок на изделии и наклонился к девушке. Ее яркие волосы касались его грубоватого мужского запястья, а ее лицо было близко-близко, что он почувствовал слабый запах цитруса, исходящий от нее. Он не мог сосредоточиться, так как его отвлекали подёргивание ее больших ресниц на закрытых глазах и небольшие губы, которые внезапно потянули его нагнуться к ним ближе.
Не получается? – спросила она, открыла глаза и спугнула мысли полковника поцеловать ее.
Теперь, когда она смотрела на него и находилась так близко, Пабло еще больше запутался в своих чувствах. Еле справившись с сережкой, он резко отошел от нее.
Спасибо. – произнесла девушка почти шепотом.
Не за что. – он смотрел в окно. В душе его обуревали непонятные новые ощущения.
Я принес вам шоколадные пирожные. – необходимость прервать неловкость, заставила блондина вспомнить об угощении.
Спасибо! – ее восторг показался для него детским. Она взяла бумажный пакет, которые он положил до этого на стол и раскрыв его быстро отправила в рот маленький кулинарный шедевр местного пекаря. – Мм. Как вкусно. Спасибо вам.
Приятного аппетита.
Вы совершенно не умеете выбирать цветы. – снова взяв в руки новое пирожное она задорно улыбнулась, - Как вы угадали, что я люблю шоколадные пирожные?!
Я их сам люблю. – вырвалось у Паблито автоматически. Он чувствовал, что становится пленником этих красивых глаз. Смутившись от этого своего признания, полковник решил, что пришло время уйти. – Я пойду. Вы выздоравливайте.
До свидания, полковник.
До свиданья, сеньора Родригес. – произнес он, скорей всего, чтобы самому себе напомнить о статусе этой хрупкой женщины, которая его невероятно притягивала, и быстро вышел из палаты.
=
Следующие две недели они не виделись. Пабло старался не посещать госпиталь, а Марисса пыталась не думать об этом мужчине с красивыми голубыми глазами.
Полковнику стали сниться новые сны. В них теперь присутствовала девушка с большими карими глазами, он чувствовал словно наяву нежность ее кожи под ухом и пьянящий ее запах. Сны менялись. Порой он снова оказывался в ненавистных джунглях, и видел пристреленных своих ребят. Он видел кровь и чувствовал ее солоновато-приторный запах, от которого ужасно тошнило. И ему было жарко, невыносимо жарко и в ушах не переставал звучать этот звук автоматной очереди.
Они встретились только через две недели на пикнике, где собрались несколько пар. Хорхе Родригес с женой, он с супругой и Диего с женой Августиной.
Причиной выезда на природу было день рождение их сослуживца Диего. Веселье началось прямо сразу. Энергичный Диего организовал барбекю, и игры на природе.
Пабло старался не смотреть на Мариссу. Он только спросил, как ее самочувствие и держался от нее подальше. У него появился страх признаться самому себе, что она нравится ему. Он старался быть сильным и всячески пытался не смотреть на нее. Взглянув единожды, ему было сложно отвести глаза.
Пабло, пойдем поиграем в ракетку. – Белен, сидевшая рядом потянула мужа к лужайке.
Я устал.
Пойдемте, я с вами поиграю, сеньора Бустаманте! Если, конечно, полковник разрешит. – выкрикнул Хорхе. – Марисса все равно пока не может играть из-за руки.
Пойдемте.
Что-то Диего с женой задерживаются. Может не стоило искать воду в округе, надо было съездить на машине. – весело и беззаботно произнесла Белен, привстав с пледа, расстеленного на земле и пошла рядом с Хорхе.
Не волнуйтесь, они сейчас вернутся. – настроение Хорхе тоже было навеселе от выпитого спиртного. – Марисса, позаботься о полковнике, нарежь ему фруктов.
Хорошо. – тихо ответила девушка. Она взяла корзинку и принялась очищать персики и яблоки.
Пабло тихо наблюдал за ее действиями. Выпитое пиво стукнуло в голову и потихоньку развязывало его язык. Ему хотелось поговорить.
Возьмите. – она протянула нарезанные фрукты полковнику. Он взял их и нежно дотронулся до ее рук. От пробежавшейся волны между ними из-за этого прикосновения, оба посмотрели друг друг в глаза и перестали дышать. Марисса убрала руки. Пабло нервно закурил.
Вы слишком много курите.
Я знаю.
Это вредит вашему здоровью.
Это не важно.
Тишина нависла между ними, слышны были только веселые крики их вторых половин.
Марисса, я… - блондин нерешительно начал, а потом выпалил на одном дыхании, - я постоянно думаю о вас. Я встаю и думаю о вас, я ложусь и думаю о вас.
Я знаю, что это неправильно, но я тоже думаю о вас, полковник. Думаю, больше чем надо.
Он нежно накрыл ее ладонь своей, и нежно погладил, от этого она почувствовала, как по телу пробежала дрожь. Интимность и напряженность момента позволили осознать им, что формальность и недозволенность между ними рухнула. Появилась некая осознанность, что они больше могут не прятать чувств от друг друга. Эти неправильные чувства затягивали словно непреодолимый магнит. Прерванные появлением Диего и его жены, они оторвали от друг друга руки. Но связь интимности при этом не прервалась, она дала им возможность общаться при полном молчании, и получать истинное удовольствие от того, что знают, что находятся одни среди всех.