— Сказал я им самую малость, и то только, чтобы запутать...
— Мирза! — В призрачном свете луны нехорошо блеснули глаза Ахмедова. — Если хочешь жить, молчи. Как молчу я, все отрицаю.
— Отрицать все трудно, вот расписка...
— Не знаю я никаких твоих расписок! — Ахмедов перешел на крик. — Предупреждаю — если хочешь жить, слушайся меня. Иначе от тебя останется мокрое место.
Мирза понимал, что он связан одной веревочкой с этим типом, что нельзя вроде бы сейчас ссориться с ним. Но злость закипела в нем внезапно, он вспомнил старые обиды и унижения, все беды и страхи, которые пришли к нему после знакомства с Ахмедовым.
— Убирайся отсюда! — Мирза уже не владел собой, сжал кулаки.
— Ну, пеняй на себя, — зловеще протянул Ахмедов. — Когда аллах посылает мышке смерть, она перестает бояться кота.
Он втиснулся в свой «газик» и рывком нажал на стартер.
Прислонившись к стене, Мирза долго стоял в темноте. Затем он с отчаянием плюнул в сторону укатившего «газика» и пошел во двор.
На следующий лень следствие во всех подробностях узнало об этом разговоре. Значит, Ахмедов заметался, как обложенный со всех сторон матерый волк. Чтобы спрятать концы в воду, он готов пойти на все. Ахмедов становился опасным.
Абдурахимов и его помощники после короткого совещания решили арестовать Ахмедова. Прокурор области Мирзарахмат Тайжанов утвердил решение опергруппы.
Попав за решетку, Ахмедов вел себя по-прежнему нагло и самоуверенно.
— Вы арестовали невинного человека! — бушевал он. — Я буду жаловаться. Вы еще ответите за это беззаконие!
Майор Абдурахимов и его помощники понимали, что наступил решающий этап операции «Капрон».
3. Кольцо сжимается
Дни сменялись неделями, недели месяцами. Уже опрошены десятки подозреваемых и свидетелей. Абдурахимов не позволял себе спешки. Он знал, насколько важно не упустить малейшую деталь, мельчайший штрих. Дня не хватало, работали ночами.
Параллельно с оперативной группой напряженно трудилась группа ревизоров, работников облпотребсоюза во главе со старшим ревизором Нафи Бекировым. Наконец прислали итоги комплексной проверки. В пухлом томе — сотни докладных, актов и других документов. Итак, установлено: в сельпо «Заркент» незаконными путями были завезены капроновые платки, шариковые ручки и ремешки для ручных часов на сумму, превышающую 100000 рублей. Товары эти оформлены фиктивными документами, реализованы в различных магазинах сельпо.
Картина преступления прояснялось. Но не было ответа на один из главнейших вопросов: откуда и кто привез эти товары?
«Левые» изделия были доставлены на склад. Это вне сомнения. Бывший в то время заведующий складом Мирза Хамдамов говорит, что ночью платки привез Ахмедов. Ахмедов это отрицает. Может быть, что-нибудь скажет по этому поводу Мухамед Муллаходжаев, принявший склад от Мирзы Хамдамова?
Абдурахимов вторично вызвал на допрос Муллаходжаева.
— Когда принимали склад у Хамдамова, как он объяснил наличие «бесхозных» платков и авторучек?
Муллаходжаев начал издалека.
— Когда появилась первая партия платков, я работал в магазине № 2 в кишлаке Искават. Однажды мне позвонил Ахмедов и сказал, чтобы я принял и распродал капроновые платки. Откуда они, от кого — не сказал. Вскоре ко мне подъехал на служебной машине Ахмедова заведующий культмагом в кишлаке Заркент Сабир Тухтасинов. В машине оказалось 780 капроновых платков. Через несколько дней я поехал в сельпо. Кассир Турабаев сказал мне, чтобы я зашел к председателю. Иду к нему. В коридоре столкнулся с Мелихон Кадыровой и Дадаханом Нурматовым. Они сообщили под строгим секретом, что за платки рассчитались с Ахмедовым наличными. Все было понятно. Я не стал заходить к шефу, вернулся домой, захватил деньги. В тот день я отдал кассиру Турабаеву около 4000 рублей. Сразу после этого меня назначили заведующим складом. И до, и после моего перехода на склад я не слышал, откуда попали к нам товары.
Когда на следующее утро Абдурахимов пришел на работу, в коридоре его ждал Бекиров.
— Есть новости. Вчера мы случайно обнаружили любопытный документ. В нем сказано, что в апреле-мае 1969 года заведующий культмагом Сабир Тухтасинов, передавая магазин Юсупу Нишанову, без оформления каких-нибудь документов, отдал ему 4770 авторучек по 1 рублю 70 копеек и 6740 — по 1 рублю 40 копеек. Обратите внимание — речь идет о крупной сумме, превышающей 17000 рублей. Но даже не в этом дело. Возникает вопрос, где взял Тухтасинов эти вещи?