Вообще… Эмма любила всех. Животных, людей, детей. Она любила жизнь, она хотела жить!
А теперь?
Теперь ничего не осталось. Только эти чёртовы воспоминания, которые не дают мне жить спокойно, разрывая душу на клочки.
Звонок смартфона буквально выдернул меня из толщи переживаний.
Смотрю на экран и морщусь – Анна, любовница отца и, по совместительству, его секретарша. Какого чёрта? Или папа уже не знает, какими способами заманить меня на свой званый вечер?
– Алло?
– Руслан Игоревич? Простите, что я вас беспокою, но ваш отец…
– Что с ним?
Хватаюсь рукой за кованую оградку.
Вполне возможно, что старикану стало плохо под своей молоденькой любовницей и та звонит мне, потому что не знает, что делать с его хладным трупом.
Только этого мне ещё не хватало.
– Нет-нет, с ним всё в порядке. Просто он просил меня напомнить вам о званом ужине…
– Передай своему любовнику, что меня там не будет!
Выкрикиваю, чертыхаясь.
Сцепливаю зубы, стараясь не нарушить спокойную тишину кладбища своим звериным криком ярости. Переплетаю пальцы в кулаки, втягивая носом вязкий воздух.
Так я и думал – отец не перед чем не остановится, лишь бы достигнуть желаемого. Теперь он натравил на меня Анну, а что будет, если я всё же не соглашусь?
Да пусть переводит все активы и фирмы на своего пасынка! Иван, насколько я знаю, просто мечтает об этом, хоть и никогда не говорил об этом вслух. Мы с ним, мягко говоря, никогда не ладили.
И не подружились.
Сейчас он занимает солидную должность в нашей фирме, но я пытаюсь с ним не сталкиваться по работе. Меня просто коробит от этих наглых зелёных глаз, которые, кажется, прожигают меня насквозь.
Ну уж дудки…
– Я не в состоянии сегодня решать деловые вопросы!
– Нет-нет, Руслан Игоревич. Это просто приятный вечер в компании друзей, не более.
– Да у меня на роже будет написано, как они мне осточертели, все эти друзья!
Закусываю губу, дрожа от гнева. Мускулы на руках напряглись и под бронзовой кожей выступили вены. Сказать, что я зол – ничего не сказать!
– Ваш отец предвидел это. И поэтому, все гости, в том числе и вы сам, будете в маске. Приезжайте, не пожалеете.
– Что? В маске?
– Да-да. Будем ждать вас в семь вечера. Всего хорошего.
Частые гудки оповестили меня об окончании разговора.
Убрал смартфон в карман. Перевёл тяжёлый, как самосвал, взгляд на памятник. Моя любимая Эмма мне подмигнула!
Как же это…
Подхожу ближе. Провожу ладонью по надгробной плите, шумно выдыхая. Конечно, всё мне это просто почудилось – по-другому и быть не может. Эмма мертва, а этот бездушный кусок камня не умеет двигаться.
Я просто перенервничал из-за отца с его вечерним приёмом.
Чёрт…
Значит, этот старый плешивый пень всё продумал. Созвал гостей, устроил что-то типа бала-маскарада. Не спросив меня. Не заручившись моей поддержкой и согласием.
Козёл…
Ладно. Я ему устрою.
Устраиваю на могиле любимой огромный букет кроваво-красных роз и оглядываюсь по сторонам. Никого. Никому нет дела до моих душевных терзаний.
– Влад?
Выплёвываю в смартфон, чеканя слова.
Думаю, адвокат фирмы не ожидал моего звонка и весьма напрягся. Да-да, я прекрасно знаю, что прошло долгих пять лет. Для кого-то эта история уже поросла травой. Но не для меня.
Тогда мне просто не дали поговорить с водителем. Он боялся моего гнева, отрицая любую причастность к Баландину. Но сейчас, на свободе, ничто не помешает с ним поговорить снова.
По-мужски.
Может быть, я даже попробую перебить его цену? Чем чёрт не шутит. Дела у Баландина тогда шли плохо, он катился к своему разорению как снежный ком и вряд ли водитель бензовоза получил от него много денег.
А я предложу. Много. Очень много.
Только пусть сознается. Расскажет обо всём.
– Как мне стало известно, тот урод на бензовозе, убивший Эмму, вышел на свободу? Мне нужно с ним поговорить.
– Руслан Игоревич, дело закрыто. Он понёс наказание и вышел на свободу на прошлой неделе.
– И я узнаю об этом только сейчас?
Зарычал в трубку, запрокидывая голову наверх.
– Этот ублюдок уже, скорее всего, сбежал из города! Наверняка, Баландин заплатил ему кругленькую сумму за убийство.
– Ваш отец не хотел, чтобы вы знали об этом, Руслан Игоревич. Он всячески старается уберечь вас от неприятных воспоминаний.
Меня затрясло от нервного напряжения.