Какая-то незнакомая мне женщина погибла много лет назад, и по причине того, что она была маминой подругой и крестила меня, мы каждый год таскаемся к ней на кладбище. И вроде мне не должно быть до этого дела, но, блин, каждый раз после этих походов на могилу меня выворачивает наизнанку.
И вот сегодня я должен поехать один, потому что мама лежит в больнице. Напоминаю, что по моей вине.
В несколько затяжек докуриваю сигарету, отбрасываю в сторону бычок, надеваю шлем и еду на гребанное кладбище. По дороге останавливаюсь у цветочной будки и покупаю тюльпаны. Дебильные цветы, но мамина подруга их любила.
Быстро нахожу семейный склеп Степановых, а там и могилу этой женщины. Кладу ей цветы и опускаюсь на лавочку рядом. Смотреть тут больше не на что, поэтому я смотрю на надгробный камень:
Степанова Виктория Валерьевна.
Сколько нужно посидеть, чтобы считалось, что я выполнил свой долг? Мать может тут находиться часами. Мне ведь не нужно столько же?
Достаю из кармана джинс телефон и залезаю в соцсети, но тут же себя одергиваю и убираю его обратно. Это неприлично. Мама расстроится, если узнает, что я завис в телефоне.
Силой заставляю себя просидеть тут 15 минут. Потом еще пять. 20 минут ведь достаточно? Думаю, да.
С чувством выполненного долга я встаю со скамейки, бросаю на надгробный камень последний взгляд, мысленно прощаюсь со Степановой Викторией до следующего 18 августа и направляюсь на выход. Я не готов приходить на ее могилу чаще, чем раз в год.
На удивление чувствую себя неплохо, но я знаю, что это обманчивое ощущение. Весь этот проклятый день мое настроение будет на нуле: я буду зол и раздражителен. Поход на кладбище 18 августа имеет надо мной какую-то странную силу.
Через час паркую мотоцикл на тротуаре возле дома и поднимаюсь в квартиру. Дома никого нет, что меня очень радует. Не хочу сейчас никого видеть и ни с кем разговаривать. Мало того, что сегодня 18 августа и я ездил на это дебильное кладбище, так еще и мама, подумав, что я стал наркоманом, загремела от нервного срыва в больницу.
Я опускаюсь в гостиной на диван и вытягиваю ноги на журнальный столик. Откидываю голову на мягкую спинку и прикрываю глаза. Шея и грудь покрылись испариной, а сердце бешено колотится. У меня всегда так 18 августа. В этот день после похода на могилу меня ломает неимоверно.
Я отдыхаю так минут 10, изо всех сил стараясь выровнять дыхание и успокоить нервы. Но вдруг ключ в замке несколько раз поворачивается, входная дверь хлопает, а затем я слышу рингтон ЕЕ телефона.
— Алло, — звонко отвечает, и ее голос пробирается мне под кожу. — Привет! — Радостно щебечет. — Как твои дела?
Со всей силы зажмуриваю глаза и сжимаю кулаки.
Она пришла меня добить.
Глава 5. Провокация
— Супер! Да! Давай! — радостная и беззаботная интонация ее голоса выворачивает мою душу наизнанку. — До встречи.
Я слышу, как она сбрасывает на пуфик сумку. Как кладет ключи от квартиры на тумбочку у зеркала. Как делает несколько шагов по направлению к гостиной и резко останавливается. Я ее не вижу, но знаю, что она печатает сообщение на телефоне. Вот сейчас убирает его в карман и идет дальше. Заходит в комнату.
Я все еще с зажмуренными глазами, но чувствую, как ее взгляд скользит по мне. Чувствую, как разводит губы в презрительной ухмылке. Она проходит мимо, обдавая меня мощнейшим шлейфом своих духов, и плюхается рядом на диван.
Ее запах заполняет легкие. Это гребанный наркотик для меня, и я инстинктивно вдыхаю еще глубже. Лиза меняет парфюм каждый год. Сейчас у нее какие-то цветочные духи. Но не они мне интересны, а ее личный запах.
Отбрасываю мишуру вроде то ли пионов, то ли роз и концентрируюсь на ее собственном аромате. Лиза пахнет айвой. Задерживаю дыхание, цепляясь за наркотическую айву, и чувствую, как чистый кайф разливается по всему телу.
Я продолжаю сидеть с закрытыми глазами, но чувствую, как она прожигает своими невозможными серыми глазами мой профиль. Даже знаю, что подняла правый уголок губ в презрительной усмешке.
Ее взгляд просто выворачивает меня.
Не выдерживаю, открываю глаза и поворачиваю голову к ней. Да, именно так она на меня и смотрит, как я только что подумал. Отрываюсь от ее глаз и скольжу вниз по телу. Сердце неприятно саднит, когда я осознаю, что она вырядилась, как шлюха.
— Что это еще за проститутская юбка? — рассматриваю кусок джинсовой ткани на ее бедрах, который едва прикрывает трусы.