Не прощать, а благословлять я должна его за это!
И я благословила его…
Ио он не понял меня, не понял и того, что я говорила. Он только смотрел мне прямо в зрачки своими полночными глазами, будя во мне непреодолимое желание броситься к нему, упиться его ласками, подставит похолодевшее от волнения лицо его поцелуям и унестись далеко… Далеко…
Мое тело горело… Глаза, вероятно, тоже, потому что он впивался в них все глубже и настойчивее своими, а сердце…
Сердце рвалось от любви и муки. Потому что я безумно любила его…
* * *И все-таки я сказала: нет! И долгим, умирающим от острой тоски взором следила без слез за ним, пока он шел от моего крыльца по липовой аллее.
И все-таки я победила себя…
Верная жрица своего божества, я не позволила попрать священный огонь его алтаря, ожидающего жертвы… Я положила ее— последнюю, роковую — мое разорванное сердце — на этот алтарь и смотрела сознательно и смело, как билось и извивалось оно на вечном огне.
Но я не жалела о нем…
Я знала, что, вернись я снова на лоно серых будней, заврачуй я больную душу лаской любимого — и потухнет священное пламя в груди и отлетит от меня светлый ангел вдохновения…
* * *В тот же день я заканчивала мою поэму совсем иначе, нежели предполагала:
Прошли дни… месяцы… годы… Любовь не может быть вечной, и юный менестрель покинул свою королеву.
И когда он уходил от неё по горной тропинке, бегущей под сводами замка, она смотрела ему вслед, громко рыдая…
Ио он не обернулся, потому что не любил её.
И вдруг рыдания превратились в звуки, а звуки в песни с чудесными рифмами и глубоким смыслом…
Королева пела…
Пела королева — и сама природа дивилась ей… И солнце смеялось яснее, и синее казалась даль, и волны моря притихли, заслушавшись песни…
А она — эта песнь — летела все свободнее и громче и вес народ сбежался к замку послушать ее…
С той минуты еще новая звезда зажглась в венце королевы — звезда вдохновения. Она слагала песни, сладкие, как грезы, врачующие боли сердца и зароняющие искры чувства в души тех, кто их слушал. И далеко, за пределы морей пронеслась слава о новом чудесном менестреле в пурпуровой мантии королевы…
* * *Точка.
Поэма кончена. Но жизнь начинается только — для мира, для славы, для… Счастья. Жизнь прекрасная и светлая новым светом, жизнь с печальным началом и славным концом…
Славным концом!
Слышишь ли ты, жестокое божество, принявшее на своем алтаре мою роковую жертву: с концом славным и прекрасным, как бессмертие!