-У твоего стула подкосились ножки. Видимо, ты слишком сильно подалась назад, - приподнимая жену, виконт уверенно подсунул ей под спину ладонь, чуть приподнимая, чтобы иметь возможность подхватить на руки, - Ничего не болит? Не ушиблась?
-Как я вообще оказалась на спине?
Вместо ответа он прижал её к себе и, подтягивая ближе, пружинисто поднялся, вырывая у вдруг взлетевшей в воздух виконтессы невольный вскрик. Именно в этот момент, держа жену в руках, Герберт вдруг осознал, что пышные платья – не такая уж и плохая задумка, как он раньше представлял. Просунув одну руку под колени жены, а вторую остановив где-то на самом крае нижнего корсажа, он имел удовольствие наблюдать за тем, как она почти беспомощно оглядывается, словно не понимая, где находится. Её пышные юбки свисали до самого пола, собравшись воздушными облаками выше его руки. И демонстрируя обвитые чулками ноги. Не удержавшись, он чуть подался вперёд, снова целуя виконтессу, и едва сумел взять себя в руки, чтобы не закричать от восторга.
-Виконт, - наконец, придя в себя, обратилась к нему жена, - Опустите меня на пол, у меня кружится голова от высоты.
-Дело не в высоте, - прижавшись губами к её виску, прошептал Герберт и сделал первый шаг, - Пойдём посмотрим на звёзды?
-Прямо сейчас? Но… там холодно.
-У нас здесь холодно большую часть года, ты скоро привыкнешь и перестанешь замечать такие мелочи, как меховая шуба. К тому же, мы не будем выходить на улицу.
-Тогда как же мы их увидим?
Проходя мимо коридора, ведущего в спальню, он приказал себе думать о чём-нибудь безумно сложном и не относящемся к её ногам, на которые он не смог заставить себя не смотреть. Грудь принцессы, словно издеваясь, чуть приподнялась, всё время оказываясь перед глазами. Но их путь вёл во двор, где сейчас был самый разгар ночи, а над головами разверзлось бы целое небо. Точнее, к небольшой арке слева от главного входа, всегда занавешенной тканью. Пересекая обеденный зал, он прижимал жену к себе и всё задавался вопросом, почему она молчит? Пару раз порывался спросить, но не мог позволить себе нарушить момент.
Наконец, они достигли коридора и виконт опустил девушку. Оказавшись на полу, принцесса вдруг снова стала деловито-занятой и едва не сбежала, почему-то вспомнив, что пора бы спать в такое время.
-Мне нужно идти, - упрямо сказала она, уперевшись в грудь своего мужа, - Я не должна задерживаться вне своей комнаты.
-Так где она? Не дело девушке одной бродить ночью. Давай я тебя провожу до самой двери, - тут же предложил виконт, и она почему-то отступила, - Но, если у тебя вдруг появится время, мы могли бы всё-таки посмотреть на звёзды. В конце концов, я нёс тебя через весь замок. Должна же ты меня чем-то отблагодарить.
И она промолчала, изучая концы своих туфель и что-то бурча под нос. И, пользуясь моментом, Герберт отдёрнул ткань, с удовлетворением замечая, что у неё снова вырвался вскрик: вместо ожидаемого коридора там оказался прозрачный пузырь, стоя в котором можно было любоваться большей частью неба.
-Откуда такая красота?
-Раньше тут была мелкая сетка, мама любила сажать розы и ненавидела, когда кто-либо к ним притрагивался. Но, сколько бы отец ни угрожал, окрестные пацаны всё равно ломали её кусты, чтобы подарить приглянувшимся девчонкам белоснежный цветок. Поэтому он приказал изготовить специальное заграждение, которое, при всей своей воздушности, могло бы выдержать атаку хулиганов. Из столицы прислали кузнеца, жутко искусного и известного в то время, а отец начал оборудовать себе небольшую лабораторию двумя этажами выше. Стоит ли говорить, что кузнец успел закончить едва ли половину своей работы, когда обнаружил, что из приоткрытого окна виконта всё это время стекало горячее стекло, застывая на стенах и создавая что-то вроде кокона. И кузнец решил создать небольшой купол, по которому они с отцом потом пустили стекло. Так и появилось в нашем замке этакое ответвление в форме падающей капли размером шаг на два. Потом было разбирательство, мама кричала, что розам кроме света нужен ещё и воздух… - он улыбнулся, - Но отец уже разбирал часть стены, создавая «зону досмотра за внутренним двором» и на втором этаже тоже.
-И со стеклом ничего не происходит от температуры? – дотронувшись до почти прозрачной поверхности, она тут же отдёрнула пальцы: холод неприятно обжёг, - Сколько же лет уже тут это было?
-Кажется, мне было десять, когда мама увлеклась розами. Да, отец как раз занялся тем, как сделать морозоустойчивое стекло.