-В этом случае начнётся война.
-Давай смотреть правде в глаза: никто не сунется сюда ради того куска льда, который моя земля представляет из себя без постоянной обработки. Мы, по сути, никому никогда не были нужны, а сейчас Корона видит во мне лишь покорного поставщика. Однако все прекрасно понимают – убери Санти и с прилавков исчезнут овощи, народ начнёт голодать, а иностранные купцы задирать цены. В итоге череда бунтов прокатится по стране ещё до того, как войска Короля сюда доберутся.
-Но, на твоей границе сидит аристократия. Неужели ты думаешь, что они не решат чем-то поживиться сразу?
-Да, два барона: который скорее удавится, чем покинет свои владения, и который сделал состояние на продаже мне масла и сыра, решат поживиться. Эта парочка сдвинется с места, дай бог через пару лет после отделения: для начала они взвесят все «за» и «против», потом – дадут объявление о найме вооружённых групп, потом – будут дотошно рассматривать варианты, и, наконец, если всё-таки решатся, то подойдут к границе одновременно с войсками Аракии. То есть – никогда, - и быстро добавил, видя, что он открыла рот для возражений, - Если ты хотела сказать про графа, то посмею напомнить: он с платы за охрану моего каравана получает больше денег, чем за весь остальной год. Так что ему совершенно не выгодно лишаться такого надёжного и платежеспособного соседа. Максимум, что он сделает – будет отправлять по небольшому отряду в столицу каждый месяц, ещё больше этим затягивая выход войск и в тайне надеясь, что дело решится миром. Он стар и не раз бывал на войне, в том числе и кровавой, так что знает, что с первого удара до последнего обычно проходят сотни человеческих жизней, а с первого завитка в мирном договоре до последнего – меньше вздоха. Граф не станет воевать, потому что у него всего один сын, которого по правилам он должен будет отправить с отрядом. Мои земли опасны: метели, многометровые снега, жуткий ледяной град и ливни, капли которых, замерзая ещё в воздухе, обрушиваются на людей жуткими «кинжалами». А, кроме того, опасность представляют все звери без исключения: из-за проблем с растительной пищей, многие ранее мирные зверушки перешли на хищный путь. Думаю, войска начнут разбегаться после того, как их в первый раз заманят в яму-ловушку бобры. А после встречи с тем, во что превратились сурикаты, милые комочки шерсти с мягкими пузиками, только полный идиот не повернёт обратно.
-Почему ты раньше не рассказывал, что тут так опасно?
-В замке до тебя никто не доберётся, а выходить за его пределы без меня ты не будешь. Змеи, насекомые и прочие мелкие представители хищного мира в этих краях не выживают: слишком холодно. Так что их можешь не бояться.
-Всё равно, ты должен был сказать… - настояла женщина, - Я ведь могла чисто из вредности выйти за ворота…
-И тебя бы сразу остановил патруль. Солнышко, тут у всех есть дети, не волнуйся, тебя бы поймали.
-Значит, я для тебя на одном уровне с ребёнком?
-В плане познания Севера - ты даже на ступеньку ниже, потому что не знаешь простейших правил выживания...
Позже, лёжа в постели, Альби мрачно смотрел в потолок. Что он поступил как дурак, стало ясно сразу же, как только он договорил: принцесса, которую он принял просто за симпатичную селянку, взятую в жёны очередным бароном, удивлённо округлила глаза, тут же становясь похожа на саму себя. Ледяная маска наползла на лицо настолько стремительно, что парень даже испугался. Однако, сумел быстро взять себя в руки и откланялся высокому мужчине с золотинкой в волосах, которого ни разу до этого не видел.
Вообще, сразу надо было признаться себе: ситуация вышла из-под контроля, ведь он ни разу даже не видел виконта, а королевская дочь отложилась в памяти исключительно с веером, закрывающим лицо, какой он видел её на похоронах матери. Тогда, стоя рядом с Рондой, Альби думал лишь о том, насколько невесомо локоны принцессы падают на спину. К сожалению, любовница тоже заметила его интерес и стала носить поднятые волосы с выпущенными прядками, что ей совершенно не шло. Узкие черты лица баронессы не сочетались с нежностью, которую она пыталась себе приписать. Наследница же, наоборот, была словно рождена для заботы и домашнего очага, хотя и совершенно не хотела этого признавать. Во время жизни во дворце Альби не раз пытался поговорить с наследницей, но та всегда ускользала, прикрываясь веером и бросая привычно холодное: «я занята». После её свадьбы, парень ликовал, ожидая, что, оказавшись на Севере, она будет страдать и поймёт, что упустила. Однако сегодня принцесса была похожа на нежную жену и ласковую мать, а не загнанного в ловушку зверя. Судя по всему, совместная жизнь с виконтом никак не сказалась на её спокойствии, и даже рождение ребёнка в такой дали от нормальных врачей не смогло сломить духа. Талия была всё такой же тонкой, черты лица - изящными, а локоны - воздушно-невесомыми, сразу напомнившими о неудачной, почти подростковой влюблённости, которая закончила созерцанием свадьбы. А ведь чего стоило просто сказать, что он сам хочет жениться на принцессе и тем самым обеспечить себе то, за что сейчас приходится так отчаянно бороться? Они могли бы уже год как жить вместе, качать малыша и любоваться белоснежными локонами и голубыми глазами, которые сын наверняка бы от него перенял. И тогда Ронда не имела бы права указывать ему что делать и как жить, а Королю не пришлось бы подсовывать дурацкую сказочку о внезапно найденном сыне, в которую даже сам Альби не верил.