В клубе послышался свист и крики. Когда я закончил, отстранился немного и посмотрел на нее.
— Ты моё всё, рыжая. — сказал я ей в губы
— Ты боишься, что я надеру тебе зад, да Гибсон? Ты все еще спишь с Роуз? — спросила она.
— Нет, детка, — ответил я ей, заправляя выбившуюся прядь волос ей за ухо
— Если это так, Рэй Гибсон, то я …
— Я знаю, надерешь мне зад, — сказал я, улыбаясь.
— Нет, Гибс, я просто уйду. Я не собираюсь делить тебя ни с кем. И если тебе меня мало, то я просто уйду.
— Я тебя не отпущу. Мать твою, ты что совсем охренела, ты моя! А теперь поцелуй меня, рыжая, иначе у меня поедет крыша. — сказал я и впился в ее губы как сумасшедший. В какой-то момент мне показалось, что она говорит серьезно, но это же моя рыжая, она постоянно что-то говорит.
Она отвечала на мои поцелуи и прижалась ко мне еще сильнее. Я уже хотел ее, я бы потащил ее в нашу трахабельню, но она достойна большего, а не быстрого траха со мной на этих грязных простынях.
— Гибс, давай спускаться ладно?
— Ладно детка. — он спрыгнул со стойки, протянул ко мне руки и помог мне спуститься. Мы опять сели у бара, и Гибс снова обнимал меня. Я уже расслабилась, его слова успокоили меня. Я, наконец, вздохнула спокойно, после того, как вошла в бар. Он немного сумасшедший, но мне это нравится. Но Роуз все равно дождется у меня. Эта, идиотка, увидела, когда я входила в бар и сразу же кинулась к Гибсу, что бы напрыгнуть на него. Я знаю, она хотела, что бы я расстроилась и ушла, что бы ее слова ранили меня, но я ей не доставлю такого удовольствия, и не уступлю! Хотя, в какой-то момент, мне показалось, что Гибс мог снова с ней переспать. Но он не оправдывался, не пытался внушить мне, что это не так, он вел себя как обычно, и может потому я осталась. Не знаю, у меня в голове до сих пор каша! Через несколько минут к нам подошёл Католик с какой-то женщиной, и о Боже, это была Ребекка.
— А вот и моя спасительница, — сказал он, обнамая меня.
— С днем рождения, — ответила я и тоже обняла его в ответ.
— Эй, эй мужик, хватит прижиматься к моей женщине, у тебя вот своя есть. Иди и обнимай ее, — сказал Гибс, притягивая меня обратно к себе. Я засмеялась, он так явно ревновал меня, даже к своему отчиму.
— О, — удивленно сказала Ребекка, уставившись на Гибсона, — Сначала мой муж трахнул ее, а потом и мой сын, и что там у нее между ног, что вы никак не поделите?
Я потеряла дар речи, а она просто отпила свое пиво и направилась дальше. Гибс прижал меня крепче к себе.
— Я извиняюсь за Ребекку, сегодня с ней что-то не так, нервы наверное, — оправдывался Католик.
— Приструни свою женщину, Католик, иначе я выбью всё дерьмо из нее. — сказал Гибс, и еще сильнее прижал меня к себе и поцеловал в макушку, я уткнулась ему в грудь лицом, я такого не ожидала, его мать думает, что я спала с ее мужем, я в шоке!
— Я поговорю с ней, а ты … — начал Католик, но Гибс его перебил
— Я ее не трогаю, я с ней даже не разговариваю, и пусть оставит меня в покое. Если я еще хоть раз услышу, как она оскорбляет мою женщину, я ее нахер взорву! — сказал Гибс, я чувствовала, что он злился. А потом он встал со стула и сказал мне, — Мы уходим.
Он обнял меня за плечи и повел к выходу. Когда мы дошли до моей машины, он развернул меня лицом к себе и сказал:
— Не обращай на нее внимания, он такая сука, она никому здесь жить не дает спокойно, особенно Католику. Просто, он за ней с ума сходит, он ей позволяет почти все…
— Милый, все нормально, я все понимаю. — сказала я, приложив ладони к его лицу. Меня предупреждала Джесс на счет нее, и я была готова, что ей не понравлюсь, но такого я не ожидала.
— Нет, блядь, ненормально. Я с ней уже лет десять не разговариваю потому, что она стерва. В любой другой день, она получит за эту свою выходку, но не сегодня! Сегодня к нам приехали еще члены нескольких наших клубов из других городов, и сегодня, я не буду портить праздник Католику. Он достоин большего, но ей это с рук не сойдет, рыжая. Ты моя, ты это понимаешь? Тебя никто не будет сравнивать с шлюхой, тебя все будут уважать, просто дай мне время. — Гибс прижался ко мне лбом и тяжело вздохнул.
— Мне все равно, что думают другие, Гибс, я хочу только тебя, я люблю только тебя, и для меня самое главное, что бы ты это знал, что бы ты это видел, что бы ты не предавал меня. — сказала я и почувствовала, как по моей щеке покатилась слеза, я не собиралась этого говорить, я имею ввиду, раньше него потому, что боюсь его оттолкнуть, я же не знаю, что у него на уме. Но сейчас, думаю, самое время, что бы утешить его. — Ты должен знать, Гибс, что никто не разрушит мои чувства к тебе. Ни Ребекка, ни Роуз, ни кто-либо другой. Это сделаешь только ты, если отвергнешь меня или поменяешь на другую.