Было около четырех часов дня, я укладывала волосы одной молодой девушке у нас в салоне, как зазвонил мой мобильный. Это была Лана Келли.
— Алло
— Вики, слушай меня внимательно! — сказала Лана и моё сердце замерло, я была готова только к худшему. — Джекс сказал, что Ребекка уезжает на несколько часов из больницы, в общем, парни договорились и решили тебе позвонить, ты можешь приехать и навестить Гибсона. Алло, ты меня слышишь? Вики, алло?
Я все еще не верила ее словам, а даже не могла ответить. Я была рада такому шансу, я, наконец, смогу увидеть его, прикоснуться к нему. О Боже, наконец-то!
— Да, я слышу. — с комом в горле ответила я
— Ладно, я проведу тебя в его палату без проблем. Жду. — и она отключилась.
Я прижала телефон к груди и все еще не могла поверить в это.
— Кто это был? — голос Джесси вернул меня на землю
— Лана, она сказала что Ребекки нет, и я смогу его увидеть…
— А чего ты ждешь? Иди давай! — подгоняла меня Джесс.
— Я еще не закончила, — сказала я, указывая на девушку, сидящую на моем рабочем кресле.
— Я закончу, а ты беги.
Я хотела возразить Джесси, но она перебила меня.
— И это будет бесплатно так, что думаю, эта девушка не возражает, — и подмигнула мне.
Я была на седьмом небе. Я вылетела пулей из салона и помчалась к своей машине, которую мне сделали два дня назад и вернули. Я мчалась, как сумасшедшая. Мне хотелось быстрее добраться до Гибсона. Келли стояла в приемной отделения и помохала мне, когда я зашла.
— Привет, давай за мной, не думаю, что у нас много времени так, что не будем его терять.
— Спасибо, Лана, большое спасибо.
Я просто не могла найти нужных слов, что бы сказать как безмерно благодарна ей.
— Все нормально. Если бы я не работала здесь, то думаю, мне не разрешали бы видеться с Джексом, и знаешь что? Я бы свихнулась. Я бы не выдержала. Так что я тебя понимаю, дорогая.
Мы уже были на верхнем этаже, у палаты Гибсона стоял Джекс, Очкастый и еще пара ребят. Джекс обнял меня и сказал:
— Рад тебя видеть, надеюсь ты дашь ему прикурить. Что-то он совсем заспался.
Я засмеялась, Джекс всегда умел рассмешить. Потом ко мне подошёл Очкастый.
— Не делай этого, пусть еще поспит, а то как проснется, первым делом оторвет мне яйца, зато, что я тебя одну оставил. — сказал он и подмигнул.
Я только улыбнулась ему и зашла внутрь. Я представляла себе зрелище по — хуже, чем было на самом деле. К нему был подключен аппарат жизнеобеспечения, торчала одна трубка из носа, и в вену капал физраствор. Я подошла к нему и прикоснулась к его руке.
— Гибс, ты меня слышишь?
Он не шевелился.
— Это я, Гибс.
Снова ничего. Я знаю он всё слышит, ощущает и, может быть, мыслит, но отреагировать никак не может. Таким пациентам читают книги, дают послушать музыку, говорят, это поддерживает их жизнь, но я не из числа тех, кому нужно, что бы Гибсон лежал на больничной койке. У меня свои методы.
— Рэй, я знаю ты меня слышишь. — я набрала полные легкие воздуха, и как бы мне не хотелось травмировать его, ему нужен толчок. — Так вот, я уже девять дней хожу в эту больницу, что бы увидеться с тобой, и это первый раз, когда я зашла потому, что твоя мама меня не пускает. — я посмотрела на аппарат, где были его показатели, ничего не менялось, и я продолжила. — Тебе есть ради кого жить, Гибсон, не сдавайся, прошу тебя. Ради друзей, ради Ребекки и ради меня, пожалуйста. — снова никакой реакции. — Рэй, я тебя очень люблю, и если надо будет ждать годами, пока ты не очнешься, я буду это делать. Я сделаю все ради тебя, только не оставляй меня одну, хорошо. Ты ведь знаешь, что я без тебя не смогу, милый. Просто возвращайся ко мне.
Я еще долго сидела у его постели и говорила с ним. Я рассказывала о наших общих друзьях, рассказывала, что делаю каждый день, но это было бесполезно, это никак не влияло на него. И, поэтому, у меня было два варианта; наговорить ему гадостей или уйти. Я не хотела его тревожить и потому выбрала второй вариант. Я поцеловала его в губы, встала и подошла к двери. Я почти сдалась, почти!