― Ты слишком смелая для данной ситуации.
Я взмахнула руками и с удивлением посмотрела на мужчину. Да будь он хоть трижды красив, подобных придурков я еще не встречала.
― Вы мне прикажите биться в истерике, и мотать сопли на кулак?
― Лучше вколи мне обезболивающее.
― Отлично. Только сначала скажите Максу, чтобы утром меня отвез в город.
― Утром и скажу. Коли давай, и не пререкайся.
― Жаль, у меня нет яда.
Достала из чемоданчика ампулу и перевела взгляд на Григория. Он с любопытством рассматривал мое лицо.
― Что? ― уточнила, набирая лекарство в шприц.
― Нахера тебе работа в клинике?
― А нахера людям вообще работа? Может для того, чтобы было на что есть? Хватит трепаться, переворачивайтесь на живот, у вас вообще‐то рана на спине.
Вколов ему обезболивающее, я, не имея больше сил, погасила свет и вернулась под плед на кушетку. Нужно отдохнуть хорошо, иначе я так долго не продержусь.
― И не страшно тебе спать со мной в одной комнате в темноте? ― услышала голос со стороны кровати, и вздохнув, отвернулась к окну.
― Лучше пусть ваши рабы печку побольше топят, а то что‐то холодает.
― Макс! ― неожиданно рявкнул он, заставляя меня вздрогнуть. ― Макс!
― Слушаю, брат.
― Печь натопите сильнее, врачиха мерзнет.
― Сделаем.
У меня глаза на лоб полезли. Он это серьезно? Для меня? Этот бандит ради меня попросил топить печь сильнее? Быть такого не может!
― Надеюсь, теперь ты согреешься, ― произнес он приглушенным тоном.
Я отодвинула край пледа, и кивнула. Ой, он же не видит меня. Здесь даже уличных фонарей нет. Лес же вокруг!
― Спасибо. Таких привилегий я не ожидала.
― Мне не нужны здесь еще больные. Меня достаточно.
Кто бы сомневался.
― Я так и подумала.
Мое утро наступило в половине восьмого.
В туалет приспичило, чему я была несказанно не рада. Да‐да, именно так. Я помнила, что в туалет нужно бежать на улицу, как в прошлом веке, блин!
Отодвинув на окне шторку, отметила, что сегодня пошел снег. Хотя, в лесу это, наверное, частое явление, учитывая размеры сугробов и глубину дорожек, расчищенных от калитки до входа в дом.
Ну нет, терпеть больше нет сил.
Я под удивленные взгляды Максима и Паши выбежала из комнаты, быстро набросила на себя пуховик, и сунув ноги в сапоги вылетела из дома. А на входе столкнулась с огромным бугаем, носом впечатавшись в твердую грудь.
― Ой, щас описаюсь
― Я что такой страшный? ― услышала над головой знакомый хриплый голос, и медленно вдохнув морозный воздух, подняла голову.
― Здрасти, ― тихо прошептала я, и покачнувшись, едва не упала в сугроб, но крепкие руки бандита вовремя меня перехватили и прижали к своему телу.
― Че, совсем уже ноги не держат?
― А чего вы подкрадываетесь незаметно? И вообще! Вам «утка» нужна, а не бегать самому по полю морозному. Хотите, чтобы швы разошлись?
― Какая еще к херам утка? Девочка, ты спятила? ― он коснулся моего лба тыльной стороной ладони, и нахмурившись, добавил: ― Вроде в норме температура.
― Может хватит меня обжимать?
Дядя нахмурился еще больше, а потом, когда дошло, о чем я говорю, резко отпустил меня.
― Спасибо, ― обошла его, и по свежевыпавшему снегу пошла в сторону нужной мне избушки.
― А ты куда, врачиха?
― На кудыкину гору, знаете такую? Мне что уже и в туалет нельзя сходить?
― Так это, в доме есть.
Я остановилась и слегка склонив голову, нахмурилась. Что значит в доме есть? Не поняла сейчас. Резко развернулась и смерила Гришу непонимающим взглядом.
― А может у вас еще и ванная есть в доме?
― Душ. А тебе что не сказали?
― Вот идиоты! ― буркнула я, и развернувшись, все равно пошла в уличный туалет.
Вот же два придурка. Я значит здесь мерзну, а они скрыли от меня, что в доме есть туалет! Ну ничего, вам еще это аукнется.
Быстро справившись на улице, я, кутаясь в пуховик, забежала в коридор, где снова было накурено. Только в этот раз, кажется, накурил раненный. Гриша стоял, упершись в стену и смотрел на меня любопытным взглядом.
― Чего? ― решила уточнить, потому что не очень любила, когда меня сканируют.
― Ничего не простудила?
Я закатила глаза, и хотела пройти в дом, но мужчина преградил путь, выставив руку пере дверью.
― Лучше поговорите со своими рабами, которые так отнеслись к моему здоровью. Им явно плевать, застужу я себе что‐нибудь, или нет.
― На улице минус двадцать три.
― Хорошо. Теперь могу идти? ― бросила на него короткий взгляд, а в следующую секунду он убрал руку, позволяя мне войти в дом.
Точно три… коня!
Сняв с себя пуховик и сапоги, я бросила на рабов недовольный взгляд, и пройдя мимо, рукой толкнула дверь, которая вела в ванную комнату! Я‐то думала там кладовка!