Выбрать главу

На полированном дубовом полу лежал шерстяной ковер теплого красного цвета. Его украшали вытканные королевские лилии. Будучи горячим франкофилом, Аарон перехватил его однажды на аукционе и часто забавлялся тем, какой ужас вызывали у некоторых его друзей роялистские символы. Его убеждения были достаточно республиканскими, с республиканцами были связаны его интересы, но фанатиком он не был, а прекрасный ковер оставался прекрасным ковром.

Там были два библиотечных стола, несколько стульев со спинками в виде лиры и диван, обитый темно-малиновым атласом из фешенебельной мастерской Дункана Файфа. Возле двери стоял изящный маленький бар на колесиках, в нем были коробочки с чаем и бутылки с ликером, предназначенные для гостей.

У северной стены располагался огромный камин. Его деревянная облицовка была украшена традиционным резным орнаментом «яйцо и дротик». На нем стояли две вазы севрского фарфора. А над ним висел портрет Теодосии в четырнадцать лет. Его нарисовал Джилберт Стюарт, и Аарон был не доволен тем, что получилось. Прелесть ее ямочек и милая серьезность ее лица были схвачены верно, но художник совершенно не передал ее живости и порывистости.

– Что за юную жеманницу вы из нее сделали, – сказал ему Аарон, и ранимое самолюбие автора было так оскорблено этим, что они больше не поддерживали друг с другом отношений.

Однако Аарон решил оставить портрет до поры до времени, когда юный Вандерлин нарисует другой, получше. И теперь он посмотрел на него задумчиво, сел за свой письменный стол, достал пачку писем и вынул перьевую ручку.

Через несколько минут послышался робкий стук в дверь и громкий голос Натали:

– Папа Бэрр, можно вас на минутку, – сказала она с акцентом.

Он поднялся с привычной учтивостью, положив ручку в футляр из красного стекла. Натали, нервно ломая пальцы, проскользнула в комнату. Он усадил ее и сел сам.

– Что случилось, Натали? Ты чем-то обеспокоена?

Он ласково улыбался девушке, думая о том, какая жалость, что она не хорошенькая, хотя в пей несомненно был шарм: вздернутый нос, поджатый крошечный рот и легкие, непослушные волосы, которые она умудрялась уложить в элегантную прическу. Недаром она была француженкой.

– Это… это насчет Тео, – сказала она запинаясь. Он прикрыл веки, но теплая улыбка осталась неизменной.

– Да? Хорошо, а что насчет Тео? Говори, дитя мое, ты сейчас похожа на испуганную куропатку. Рассказывай.

Натали сглотнула и выпалила на одном дыхании:

– Сегодня утром она сказала, что пойдет на свидание с красивым молодым человеком, но она даже не знала точно, как его зовут. Я ушам своим не поверила. Я, конечно, пыталась остановить ее, но она не послушалась. Она убежала от меня, смеясь как безумная. И я… я подумала, что должна сказать вам об этом.

Аарон кивнул, его глаза выражали полное сочувствие.

– Ты сделала совершенно правильно, моя дорогая. – Он с трудом сдерживал смех, видя серьезное лицо Натали.

Снаружи раздался какой-то шум. Они оба обернулись к окну. Послышалось ржание Минервы, а затем чистый голос Тео:

– А папа уже дома?

Натали поспешно поднялась.

– Вы не браните ее сегодня. Это ее день, ее праздник.

– Я не буду бранить ее… слишком сильно, – пообещал Аарон. Смех растягивал его губы в улыбку. Натали, вспыхнув, убежала.

Он спокойно ждал, слушая приближающиеся легкие шаги Тео. Она ворвалась в библиотеку, зацепившись за что-то подолом юбки.

– О, извини, я каталась верхом, а теперь пришла поздороваться с тобой. И спасибо, папа, за прелестный подарок. – Она обвила руками его шею и прижалась к его лицу теплой юной щекой.

– Я очень рад, что тебе понравилось, дитя мое.

Он приподнял за подбородок ее лицо. Ее глаза, сверкающие и ясные, встретили его взгляд с любящей искренностью.

– Ты довольна прогулкой? – спросил он внешне спокойно, но со значительными нотками в голосе. Маленькие белые зубки Тео прикусили нижнюю губу. Она виновато опустила ресницы. Он прекрасно знал все эти штучки, они его ничуть не удивляли. Раньше или позже, но, так или иначе, он все узнает.

– И да, и нет, – ответила она, подбирая слова, – ты видишь, такой день…

– Нет нужды говорить мне, – вмешался он, улыбаясь, – ты знаешь, я полностью доверяю тебе.

Он ласково дотронулся до ее золотисто-каштановых волос и пристально посмотрел на нее. Интуиция никогда не подводила его в том, что касалось Тео.

«Похоже, она действительно встречалась с этим мальчишкой», – думал он.

– Скажи мне, Тео, ты хочешь снова поехать туда?

Тон его голоса был небрежен, но он пристально смотрел на нее, пытаясь уловить хоть малейший намек на скрытность. Но ничего не было. Она только выглядела бледней, чем обычно. Потом она встряхнула головой и сказала:

– Нет, я не поеду туда больше. Мне этот пейзаж не очень нравится.

– А… – удовлетворенно произнес Аарон. Он протянул руку к серебряной табакерке, легким щелчком открыл ее и, взяв щепотку табака, с наслаждением вдохнул его.

– А сейчас беги, мисс Присей. – В последнее время он редко называл ее этим детским прозвищем, и она улыбнулась в ответ.

– Я позволю тебе сегодня пропустить занятия, – продолжил Аарон. – Иди и готовься к приходу гостей. Ты должна прекрасно выглядеть. Будет избранное общество, способное сделать тебе честь.

Когда она ушла, он спокойно сел за стол и задумался. Он расценивал маленькую любовную историю Тео как мимолетный флирт, уже окончившийся и оставивший ее такой же наивной и чистой, какой она была до этого. Не было нужды читать ей мораль и заставлять делать выводы из случившегося. Эта глава была закончена, и можно было поставить точку.

Дальше будет сложнее, думал Аарон. Когда появятся противные болваны с овечьими глазами и сладкими речами и станут завлекать Тео в свои сети. И кому, как не Аарону, знать, что девочки так неразборчивы в ожидании огромных страстей. И, как правило, выбирают совсем не то, что нужно. Он должен защитить ее от этого. Аарон встал и зашагал по комнате. Уже многие ее сверстницы были замужем. И Тео тоже созрела для этого. Вокруг нее уже жужжали поклонники, но все они были так ничтожны. Он не думал о них серьезно. У Тео должен быть достойный муж, и этого мужа он выберет сам.

Аарон внезапно повернулся и решительно подошел к высокому комоду из красного дерева и, достав из кармана маленький медный ключик, открыл выдвижной ящик. Взяв из него большой конверт, помеченный буквой «Э», он положил его на письменный стол. Внутри было несколько писем и лист бумаги, исписанный его собственным аккуратным почерком. Заглавие гласило: «Джозеф Элстон», а дальше шли сделанные Аароном заметки:

«Родился в Чарлстоне 10 ноября 1779 года. Один год (1795) воспитывался в Принстоне. Особыми способностями не отличался. Имеет три плантации и два имения. Чистый доход с владений – 40 тысяч ежегодно. На вид самонадеян, властен, но легко руководит действием. Здоров. Спиртными напитками увлекается в разумных пределах».

Аарон еще раз очень медленно перечитал написанное. Выражение его лица было непроницаемым.

IV

К четырем часам стали прибывать гости. Топот лошадей, скрип колес кабриолетов, визг тормозов тяжелых карет доносился до Теодосии через открытое окно. Она слушала звуки радостной суматохи и праздничного возбуждения, мечтая как можно скорее стать его частью. Адонис, самый модный парикмахер, специально вызванный для Тео, держал щипцы около своей черной щеки, проверяя их температуру, и эта его осторожность раздражала Тео.

– Торопись, Адонис, – умоляла она, – люди уже прибывают.

Старый негр бросил презрительный взгляд в направлении окна.

– Это республиканский сброд, мадемуазель, – вовсе не обязательно спешить. Что они знают об этикете? – Он пыхтел, крутился волчком и искусно стриг волосы Тео. – Выскочки! Жозефина Богарне, которая сейчас властвует над Францией. Я видел ее много раз на Мартинике. Выглядит не лучше, чем проститутка.