Службу проходил в составе роты связи 117-го стрелкового полка 23-й стрелковой дивизии в очень жестких условиях. В суровую зиму 1939-40 годов нас готовили к войне с Финляндией. При 40-градусном морозе мы неделями находились в лесах, окружающих город Богодухово (Украина). Там тренировались ходить на лыжах. Десятки километров проползали по-пластунски в глубоком снегу. Мерзли. Грелись у костров. Но в жилое, теплое помещение нас не пускали. Затем погрузили в товарные вагоны и повезли на север. В городе Пскове разгрузили и расквартировали. На сей раз мы узнали, что бывает тепло. Мы продолжали учебу и ждали... Но нам повезло: было заключено перемирие.
В начале мая 1940 года дивизию возвратили на Украину в Чугуевские летние лагеря (недалеко от Богодухово). Но через месяц всю нашу дивизию снова погрузили в товарные вагоны и повезли на запад, ничего не объясняя. Довезли до города Полоцка (Белоруссия). А затем на «своих двоих» - к границе Литвы (г. Зарасай), а оттуда в г. Двинск (Латвия).
Во время похода нам объяснили, что идем «на помощь» нашим товарищам, которые служат в «ограниченных» частях Красной Армии. И их там «притесняют».
В связи с тем, что при пересечении границы было возможно сопротивление, нам выдали боевые патроны и гранаты. К счастью, сопротивления не было. Нас было слишком много. Оккупация прошла спокойно. Во всяком случае, без крови.
Через несколько месяцев всю 23-ю стрелковую дивизию из летних лагерей в лесах, окружающих г. Двинск, перевезли и разместили в крепости этого города. Здесь мы почти год обучались военному мастерству, охраняли свои и городские военные объекты.
15 июня 1941 года по команде: «В ружье!» огромная колонна из трех стрелковых полков, артбатальона и других подразделений дивизии двинулась пешим ходом на запад. Растянувшись на десятки километров, эта колонна днем медленно шла, никак не маскируясь. А ночью мы отдыхали. Кормили нас, «как на убой» (так я писал родителям). Нам объяснили, что идем на запад, чтобы укрепить границу. Но ни о какой войне речи не было. Мы даже не были хотя бы сколько-нибудь подготовлены к возможным военным действиям. Ни вооружением, ни морально. Шли, распевая песни, и ни о чем плохом или тревожном не думали...
ВОЙНА. ПЕРВЫЕ МГНОВЕНИЯ. ПЕРВЫЕ ДНИ
Итак, возвращаюсь к незабываемому.
...Раннее утро 22 июня 1941 года. Точнее, утро еще не наступило. Была ночь. И только-только начал брезжить рассвет.
Мы еще спим сладким сном после трудного вчерашнего многокилометрового похода (мы шли уже более недели). Спим прямо на земле под открытым небом, подстелив солдатскую шинель (ею же умудрялись и укрыться). Под головой - мягкая шерсть ранца.
Сквозь сон слышу гул приближающихся самолетов. Но это никакой тревоги не вызывает. Потом, вдруг, свист бомб и взрывы, взрывы, взрывы... Вскакиваю, как ошалелый. Кругом стоны, ужасные, раздирающие душу стоны раненых солдат. И дикое ржание лошадей. Они с вечера были привязаны к стойлу.
А сейчас мечутся, поднимаются на дыбы, пытаются оторваться. Некоторые из них уже мертвы. Есть разорванные на куски. Много лошадей уже оторвались и убегают от обрушившегося на них ужаса.
Несметное число поваленных смертельным огнем солдат нашего 117-го стрелкового полка 23 стрелковой дивизии.
Число убитых при этой бомбежке красноармейцев не только я, но и история не знает, и, наверное, не узнает. Но их было много, очень много...
Война... Еще мало понятное, но уже страшное слово. Неужели немцы? Кто-то увидел кресты на крыльях самолетов, и сомнений нет - немцы!
Не успели опомниться, как над нами вновь черная туча немецких самолетов и сыплющиеся из них бомбы. Впервые в жизни увидел несущиеся вниз к земле бомбы. А внизу находились мы, пока еще живые. Страшный незабываемый ужас охватил меня. Я бросился на землю. И опять взрывы, и снова смерть рядом. Чье-то разорванное тело, оторванная нога, развороченный живот... Боже, за что? Почему? Что делать? Самолеты улетают. Подымаюсь. Подхожу к раненому, он просит помощи. Начинаю его бинтовать. И вдруг его голова резко падает вниз. Подхватываю. Прижимаю к себе. И следует последний вздох. Солдат мертв. Осторожно кладу его голову на землю. Руки дрожат. Впервые в жизни я видел проклятущую смерть рядом. Не могу прийти в себя. И вдруг слышу строгий приказ: «Строиться!». И пока еще огромная масса солдат почти бегом уходит с места недавних страшных событий.
Куда идем и зачем?..
Оказывается, в 47 километрах от нашего ночного расположения находится город Каунас (Литва). Мы должны как можно быстрее преодолеть это расстояние, занять за городом оборону и там встретить врага. Идем быстро, над нами то и дело появляются немецкие истребители и беспощадно расстреливают нас. Снова жертвы, снова убитые и раненые. Возникают первые недоуменные вопросы: «А где же наши самолеты?», «Почему в нашем небе безнаказанно хозяйничают немецкие стервятники?».