* * *
- Не отпускай меня туда, ладно? - по-детски наивно просила Наташа. Мы по-прежнему сидели нa кухне. Она уже успокоилась, слезы высохли на щеках, и только припухшие веки выдавали, сколько ей пришлось сегодня плакать. Я заставил ее немного поесть, достав из холодильника остатки рыбного салата и помидоры. Помидоры вообще были ее слабостью. Она рассказывала, что однажды, читая книгу, в течение полутора часов неторопливо съела целое ведро ярко-красных "яблок любви". Думаю, это было правдой, в дни ее плохого настроения я покупал хотя бы один помидор и сразу становился в ее глазах самым замечательным мужем на свете. После кофе она еще раз повторила: - Я не хочу туда больше, я боюсь... - Девочка моя, нас никто не сможет разлучить. Мы что-нибудь придумаем. Обязательно должен быть способ как-то избавиться от этого проклятия. Давай поищем по биолиотекам, я прочел массу умных книг, что-то подобное там наверняка встречалось, просто надо вспомнить и найти. Этой ночью я крепко-накрепко прижму тебя к себе и ни за что не отпущу! - А если я превращусь в волчицу? - Тогда я тебя поцелую, и проклятие злой колдуньи развеется как дым! Она улыбнулась вместе со мной: - Ах, Сережка, какой же ты все-таки родной... - Стараюсь... налить еще чашечку? - Ага, с лимоном, пожалуйста. Я встал у нее за спиной, зажег газ и... увидел застрявший в Наташиных волосах клочок серой шерсти. Волчья? Не долго думая, я вытащил его и бросил в пламя горящей конфорки! Шерстинки мгновенно сгорели, оставив в воздухе удушливый запах... - Что ты сделал? - Там у тебя зацепились несколько волосков волчьей шерсти и... - Ты их сжег?! - Наташа мгновенно вскочила с табуретки, схватила меня за грудки и совершенно безумным голосом закричала: - Что же ты наделал?! Дурак... Господи, какой же ты дурак! Это... этого нельзя... Ты ведь погубил меня, понимаешь?! Я - ведьма, оборотень, а ты сжег мою шерсть... - Глупости! Успокойся, пожалуйста. Уверяю тебя, ничего страшного не произошло. Сейчас я открою форточку, и весь запах уйдет... - Зов... опять зов... - Она отвела взгляд, ее слова становились все тише и тише. - Ты опоздал... вернее, мы опоздали... Сережа, Сереженька, Сережка мой... прощай, любимый! В ту же минуту она исчезла. Просто как будто никогда и не стояла рядом. Я обмер... Все произошедшее было слишком нереальным для того, чтобы в это можно было поверить. Не мог же я в самом деле воспринять всерьез непонятное исчезновение собственной жены только из-за того, что какой-то клочок собачьей или волчьей шерсти сгорел в синем пламени газовой конфорки? Это... глупо, в конце концов! Мне совсем не улыбается отождествлять себя с недалеким Иваном-царевичем, поспешно спалившим лягушачью шкурку в русской печи. Тем более что ему-то, оказывается, лишь три дня подождать надо было. А в моем случае сроки значения не имели. В какой-то тупой растерянности я опустился на табурет и просидел так не меньше часа. Все мысли неуклонно сводились к одному - ее здесь нет. Дальше - больше... Я начал нервничать. Что, если в ее исчезновении действительно виноват только я? Где она? Куда пропала? Когда теперь вернется и вернется ли вообще? Почему она со мной попрощалась?.. В том же отупелом состоянии я прошел к холодильнику, достал начатую бутылку водки и вернулся к столу. За ним уже сидели двое. Белый и черный. Оба с крылышками, у одного на манер лебединых, у другого - типа нетопыря. На лицо совершенно одинаковые, как близнецы, различались лишь цветом волос и прической. Белый - с роскошными льняными кудрями, художественно спадающими на плечи. Волосы черного гладко зачесаны назад, открывая большие залысины у висков, и перехвачены резинкой на затылке. Оба в длинных одеждах, у одного серебристо-белая парча, у другого - "мокрый шелк" иссиня-черного цвета. Мне было все равно, я уже во все верил. Такое бывает в двух случаях: либо переутомление мозгов, либо пьяные галлюцинации. Скорее первое, так как еще не пил вроде... - Водочка? Разливаем на троих! - с ходу предложил черный. - На двоих, - поправил белый. - Лично я пить не буду и ему не советую. Такая мерзость... - Не слушай его! - подмигнул мне черный. - Давай хряпнем по маленькой. Кровь разогреем, а этот зануда пусть завидует... - Фармазон! Тебе должно быть стыдно! У человека горе, а ты на что его толкаешь? Ох и любите вы все прибирать к рукам заблудшие души... стоит бедолаге хоть один раз споткнуться - ты уж тут как тут! - Слушай, Циля... - угрожающе нахмурился тот, что с хвостиком. Только теперь я обратил внимание на маленькие рожки у него на лбу. - Анцифер! Прошу обращаться ко мне по полному имени, - вежливо, но твердо потребовал его оппонент, и нимб над его головой засиял, как неоновая реклама. Я вздохнул, развернулся и направился в комнату. Когда в твою квартиру запросто приходят черт с ангелом обсудить собственные проблемы еще полбеды, но если ты пытаешься с ними общаться - это уже шизофрения. Спасибо, я пока в своем уме... - Эй, ты куда? - Вот видишь, до чего человека довел... - Ну ладно, сам уходишь, бросаешь гостей, хорош хозяин... но бутылку-то зачем уносить?! - Стыдись! - А чего? Он же сам ее достал, чего же теперь зажиливать?! - Сергей Александрович! - Тот, что в белом, догнал меня на пороге комнаты и извиняющимся тоном попросил: - Вы уж не сердитесь на нас, вернитесь, пожалуйста. Простите, Христа ради, что без приглашения, но ведь, с другой стороны, и обстоятельства чрезвычайные. Вы вот переживаете очень, а психика у поэтов такая ранимая... Не приведи Господи, руки на себя наложите, как же можно? - Можно, можно!.. - донеслось с кухни. - Валяй, Серега, не трать времени на болтовню. Семь бед - один ответ! Все равно тебе с твоими грехами Рая не видать как своих ушей, редактора стихи зажимают, серьезная поэзия в упадке, народ больше "чернуху" читает - ради чего жить? Иди сюда. Давай выпьем, а потом я тебе покажу, как петлю со скользящим узлом на гардины ладить. Это меня добило. Я очень незлобивый и добропорядочный человек, но когда собственные галлюцинации перешагивают все границы и начинают над вами же издеваться... - А не пошли бы вы оба?.. - Что?! - Они так удивились, что. у белого захлопали ресницы, а у черного встал дыбом хвостик. Какое-то время мы втроем пристально разглядывали друг друга. - Циля? - Анцифер! - Не важно, отбросим формальности... По-моему, он в нас не верит. - Ничего удивительного, у человека большое горе... - Ха! Да он первый мужчина в мире, считающий исчезновение собственной жены горем... Другой бы на его месте уже отплясывал румбу от счастья! - Какой ты все-таки циник, Фармазон! - Но ведь она же ведьма?! - И что с того? Он ее муж, а как сказано в Писании: "Жена да спасется мужем своим..." Сергей Александрович, ну пройдемте же на кухню. Там у вас уютно, я, признаться, и чайничек успел поставить. Фармазон, выключи, слышишь - свистит?! - Ну на фига ему чай? Циля, давай... - Мое имя - Анцифер!!! - грозным, но тонким голосом взревел тот, что в белом, а нимб над его головой принял цвет раскаленного железа. - Я требую от тебя, нечистый дух, должного уважения и соблюдения элементарных норм вежливости! - Ша! Ладно, ладно... не горячись! - примиряюще поднял руки вверх черный. - Что я такого сказал? Ну хорошо, я жутко извиняюсь... Все довольны? Просто мне тоже хочется помочь человеку, он же так и не выпускает из рук эту несчастную бутылку. А ну, поставь ее на стол! - Ребята, у меня жена пропала, - неожиданно для самого себя сказал я. Близнецы сразу прекратили пререкания. Белый усадил меня на табуретку, а черный, завладев наконец вожделенной водкой, быстренько раздобыл рюмочки, заботливо разлил на троих и даже ухитрился успеть намазать бутерброды. - Позвольте представиться - Анцифер. Светлый дух, прообраз ангела-хранителя, некая чистая и возвышенная субстанция вашей собственной души. Я был слишком потрясен исчезновением Наташи, чтобы хоть для вежливости изобразить некоторое подобие удивления. Поэтому просто кивнул. - Фармазон! - хлопнул меня по плечу второй. - Все то же самое с точностью до наоборот. Темный я... Все, что есть в вашей душе грязного, низменного и порочного, в моей высокой компетенции. Ну, так чего ждем, Александрыч? Давайте-ка все по маленькой в честь знакомства. Я автоматически чокнулся с ними, опрокинул рюмочку и закашлялся. Водка не моя стихия, в холодильнике ее держали исключительно как растирание от простудных заболеваний. Анцифер пил медленно и деликатно, не забыв себя осенить крестным знамением. Фармазон же, наоборот, тяпнул с лихостью и удальством, говорившим о большом опыте. Я посмотрел на одного, на другого... Черт и ангел, добро и зло, свет и тень, водка и белая горячка. С одной-то рюмки? Я обхватил голову руками... - Может, споем? - предложил черный.