Перед нами прошла человеческая жизнь, не вымышленная, не сконструированная фантазией писателя, а жизнь человека реального, отнюдь не ординарного — талантливой и удачливой театральной актрисы, «суперзвезды» Голливуда, «счастливой соперницы Гарбо», лучезарной Ингрид».
В течение десятилетий ее имя не сходило со страниц прессы, о ней ходили легенды. В 1945 году по Нью-Йорку бродила острота: «Послушай, сегодня я видел фильм без Бергман «. Дело в том, что в это время на экранах одновременно шли с оглушительным успехом ее лучшие фильмы, созданные за пятилетие, с 1941 по 1945 год: «Доктор Джекил и мистер Хайд», «Касабланка», «Газовый свет», «По ком звонит колокол», «Завороженный», «Колокола святой Марии». Их смотрели и пересматривали все. Ингрид восхищались, ждали ее новых ролей, провозгласили некоронованной королевой Голливуда. Немногие актерские имена вызывали столь восторженные отзывы, а впоследствии столь ожесточенные нападки журналистов и критиков. Немногие пользовались таким пылким, доходящим до фанатизма обожанием зрителей и вместе с тем таким жадным, нездоровым любопытством к личной жизни. В глазах прессы Ингрид Бергман всегда славилась безупречной профессиональной репутацией и... срывами в личной жизни. Три замужества. Один скандал. «Грандиозный скандал», созданный и безмерно раздутый американской и европейской печатью в 1949 году...
Когда начинаешь читать автобиографию Ингрид Бергман, испытываешь любопытство. Завораживает магия имени, предощущение встречи с сенсационным материалом, возможность заглянуть в тайники «сладкой жизни». Но, вчитываясь, переворачивая страницу за страницей, с удовлетворением убеждаешься, что книга не о том. Читатель оказывается «втянутым» в острый драматический конфликт между знаменитой актрисой и кинематографическим Молохом, имя которому Голливуд. И то, что Ингрид Бергман, избрав столь трудный путь, одержала победу в этой борьбе, имея союзником только свой талант, делает ее статус звезды явлением уникальным.
«Система звезд”ощетинена против одиночки в пользу механизированного производства, и поэтому неудивительно, что она уничтожала таланты, так и не сумевшие к ней приладиться, вроде Мерилин Монро и Джуди Гарланд. К этой мысли, заимствованной из книги известного историка американского кино Дэвида Шип-мена, я хотел бы добавить, что лишь очень немногие крупные актрисы сумели в течение длительного периода поддерживать свой творческий престиж. Для этого нужны были сильная воля, характер бойца, иначе невозможно выдержать гравитационную силу массового производства, давление со стороны студий, продюсеров, прессы, цензуры, публики, твердолобой сценарной политики, которая предписывала примитивнейшие и самые вульгарные мотивировки для создания экранных образов. Шла упорная борьба за отстаивание творческих принципов, жизненных позиций, за право оставаться самим собой и даже за право на независимость в личной жизни. Такими актрисами были Бетт Дэвис, Кэтрин Хепберн. Такой мы видим на страницах этой книги Ингрид Бергман.
Она не стремится представить себя ни борцом, ни жертвой. Повествование лишено ложной патетики, надрыва уязвленного самолюбия или кокетства знаменитости — словом, всего того, что обычно так раздражает читателя в историях подобного рода. Искренность, открытая исповедальность, даже некоторая самообнаженность Ингрид вызывают доверие и симпатию к ней как к личности, к человеку, прошедшему нелегкий жизненный и творческий путь. Спокойная, нередко пронизанная блестками юмора, доверительная интонация к финалу сменяется легким налетом печали. Последние главы и эпилог — это как бы прощание со сценой, экраном, коллегами, друзьями, детьми, жизнью.
«Моя жизнь» была закончена и издана в 1980 году когда Бергман уже тяжело болела, знала, что обречена. За два года до смерти...
Условно этапы творческого пути Бергман можно разделить на четыре больших периода. Вначале ученичество и первые работы в кино и театре Швеции (до 1938 г.), затем блистательная карьера в Голливуде, принесшая ей статус «Первой Леди Экрана» (1939— 1949 гг.), потом переезд в Италию, поиск новых актерских решений в фильмах Роберто Росселлини (1949—1955 гг.) и, наконец, поздний ренессанс: профессионализм, универсальность, обретение внутренне свободы (1956—1980 гг.). Первый период развивался довольно традиционно. Гораздо интереснее и важнее второй этап творчества актрисы.
30-е годы были временем активной «перекачки талантов» из Европы в американскую киноиндустрию. По разовым и долгосрочным контрактам в Голливуде работали многие из лучших европейских кинематографистов. Подобная тактика переманивания специалистов имела как экономический, так и идеологический характер. Она приводила, с одной стороны, к усилению творческих потенций американского кино, а с другой — к ослаблению позиций, оголению конкурирующих кинематографий. И конечно, в первую очередь охота велась за актерами. Голливуд был наводнен иностранными знаменитостями; Грета Гарбо, Марлен Дитрих, Вивьен Ли, Лоренс Оливье, Конрад Фейдт, Чарлз Лаутон, Морис Шевалье, Эррол Флинн, Шарль Буайе... Импорт актеров достиг такой степени, что их американские коллеги, некоторая часть кинематографистов и представитель общественных патриотических организаций стали выражать недовольство сложившейся ситуацией.