В 1958 году напряженность в межрасовых отношениях все еще была велика. Школы в Литл-Роке закрыли в связи с последней попыткой остановить интеграцию, а детей распределили по школам в близлежащих городах. Сегрегационисты из Совета белых граждан и прочих подобных организаций заявили, что, учитывая напряженную атмосферу, будет лучше, если преподобный Грэм допустит на свое выступление только белых. Грэм же ответил, что Иисус любит всех грешников и что каждый должен иметь возможность услышать слово Господне, а потому он скорее отменит выступление, чем будет проповедовать перед сегрегированной аудиторией. В те времена Билли Грэм был признанным лидером южан-баптистов, крупнейшим религиозным деятелем на Юге, а возможно, и во всей стране. После того как он занял такую позицию, мне еще больше захотелось услышать, как он проповедует. Сегрегационисты отступили, и преподобный Грэм выступил с яркой речью, уложившись в свои знаменитые двадцать минут. Когда он пригласил людей спуститься на футбольное поле, чтобы стать христианами или вновь посвятить свою жизнь Христу, сотни чернокожих и белых вместе сошли вниз с трибун стадиона, вместе стояли и вместе молились. Эта сцена резко контрастировала с охватившим Юг расизмом. Меня восхитил поступок Билли Грэма. После этого я в течение многих месяцев регулярно посылал часть своих скромных карманных денег в поддержку его служения.
Тридцать лет спустя Билли снова приехал в Литл-Рок, чтобы еще раз выступить на стадионе «Памяти героев войны». Будучи губернатором, в один из вечеров я был удостоен чести сидеть рядом с ним на сцене и даже еще большей чести навестить вместе с ним и моим товарищем Майком Кулсоном моего пастора и старого друга Билли Грэма — У.О. Вота, который умирал от рака. Слушать, как эти двое служителей Господа беседуют о смерти, о своих страхах и о своей вере, было потрясающе интересно. Когда Билли поднялся, собираясь уходить, он задержал руку доктора Вота в своей и сказал: «Нам обоим осталось ждать совсем немного. Скоро мы увидимся у Восточных Ворот», — имея в виду вход в Святой Город.
Когда я стал президентом, Билли и Рут Грэм посетили нас с Хиллари в Белом доме. Билли молился со мной в Овальном кабинете и писал мне воодушевляющие письма со словами наставления и ободрения в тяжелые для меня времена. В своих отношениях со мной так же, как и во время того решающего выступления в 1958 году, Билли Грэм всегда руководствовался своей верой.
Младшая средняя школа принесла с собой множество новых переживаний и испытаний, поскольку я начал больше узнавать о своем сознании, теле и духе и о своем маленьком мирке. В основном все, что я узнал о самом себе, мне понравилось, но были и исключения. Кое-что из того, что пришло мне в голову и вошло в мою жизнь, до смерти напугало меня, в том числе приступ гнева на папу, первые волнения, связанные с влечением к девочкам, и сомнения в моих религиозных убеждениях, которые, по-моему, возникли из-за моего непонимания того, почему Бог, чье существование я не мог доказать, создал мир, в котором происходит так много плохого.
Вырос мой интерес к музыке. Теперь я ежедневно ходил на репетиции школьного оркестра, мечтая о том, как буду маршировать по футбольному полю в перерыве между таймами и на Рождественском параде, а потом играть на концертах и фестивалях — местных и на уровне штата, на которых судьи сначала давали общую оценку, а потом оценивали отдельно сольные выступления и игру в ансамбле. За участие в школьном оркестре я получил немало наград, а если что-то не получалось, то это неизменно происходило потому, что я пытался исполнить пьесу, которая была для меня слишком трудна. Я до сих пор храню несколько ведомостей с оценками моих ранних сольных выступлений, в которых говорится о моем слабом владении нижним регистром, плохой фразировке и раздутых щеках. Постепенно оценки становились лучше, однако мне так и не удалось до конца избавиться от привычки раздувать щеки. Моим любимым сольным номером в то время была аранжировка «Рапсодии в блюзовых тонах», которую я частенько пытался сыграть и которую однажды исполнил для гостей старого отеля «Маджестик». Я страшно волновался, но мне очень хотелось произвести хорошее впечатление в своем новом белом смокинге с красным галстуком-бабочкой в клетку и брюках с широким поясом.