По пути домой из Вьетнама я узнал, что скоропостижно скончался Чак Рафф — юридический советник Белого дома, защищавший меня во время процесса импичмента. По приезде я отправился к его жене Сью. Чак был выдающимся человеком, который искусно и мужественно руководил нашей командой адвокатов во время слушаний в Сенате.
Остаток ноября я посвятил Ближнему Востоку и одновременно следил за событиями, происходящими во Флориде, где пересчет голосов прекратили раньше, чем были подсчитаны бюллетени в трех крупных округах. Это было несправедливо по отношению к Гору. На основании анализа тех голосов, которые было решено не учитывать из-за спорных бюллетеней для голосования и сбоев в работе устройств для чтения перфокарт, становилось понятно, что еще несколько тысяч жителей штата Флорида собирались отдать предпочтение Гору, а не Бушу, но их волеизъявления никто не учел. Гор опротестовал результаты выборов в суде. В те же дни Барак и Арафат снова встречались на Ближнем Востоке. Я не знал, одержим ли мы победу или проиграем и «битву» во Флориде, и борьбу за мир.
Пятого декабря Хиллари как сенатор-новичок отправилась на Капитолийский холм на церемонию приведения к присяге. За день до этого я, поддразнивая ее, сказал, что ей предстоит провести свой первый день в «школе для сенаторов», поэтому нужно хорошо выспаться и одеться понаряднее. Хиллари ждала этого момента с нетерпением, и я был от души рад за нее.
Через три дня я поехал в Небраску — единственный штат, в котором еще не побывал, будучи президентом, чтобы выступить с речью в Небрасском университете в Карни. Это была моя действительно прощальная речь в сердце страны. В ней я призвал сохранить американское лидерство и за пределами наших границ. Тем временем Верховный суд Флориды постановил учесть еще ряд пересчитанных голосов в округах Палм-Бич и Дейд и пересчитать дополнительно 45 тысяч голосов в соответствии с законами этого штата: бюллетень считался действительным и учитывался только при условии, что выбор избирателя выражен совершенно ясно. В результате преимущество Буша составило всего 154 голоса.
Губернатор Буш немедленно подал апелляцию в Верховный суд США, чтобы остановить пересчет голосов. Несколько юристов сказали мне, что Верховный суд не должен принимать это дело к рассмотрению, потому что механизм проведения выборов относится к юрисдикции штата, за исключением тех случаев, когда налицо дискриминация каких-либо категорий граждан, например расовых меньшинств. Кроме того, очень трудно наложить судебный запрет на законное действие, такое, как, например, пересчет голосов или снос здания, у владельца которого нет возражений против этого. Для того чтобы это сделать, истец должен доказать, что, если обжалуемое действие не будет остановлено, это нанесет непоправимый ущерб. Подготовленное судьей Скалиа обоснование решения Верховного суда прекратить пересчет, за которое проголосовали пять судей против четырех, изумляло своей откровенностью. В чем же состоял «непоправимый ущерб»? Скалиа утверждал, что пересчет голосов может «бросить тень сомнения на заявленную [Бушем] легитимность его избрания». Вот уж что верно, то верно. Если бы Гор получил во Флориде больше голосов, чем Буш, Верховному суду было бы труднее «присудить» последнему пост президента.
В тот вечер у нас состоялся рождественский прием в Белом доме, и я спрашивал каждого юриста, с которым беседовал, слышал ли он когда-нибудь о подобном решении. Ни один из них не ответил утвердительно. Верховному суду вскоре предстояло вынести еще один вердикт о том, соответствует ли пересчет голосов Конституции. Теперь мы уже заранее знали, что они примут его пятью голосами против четырех. Я сказал, что обоснование второго решения уже не поручат готовить судье Скалиа: уж слишком откровенным было первое.
Одиннадцатого декабря мы с Хиллари и Челси вылетели в Ирландию — на родину моих предков, в страну, где я так много занимался миротворчеством. Мы сделали остановку в Дублине, чтобы повидаться с Берти Ахерном, а потом отправились в находящийся недалеко от границы городок Дандалк для участия в многолюдном митинге в этой бывшей цитадели ИРА, ставшей теперь мирной гаванью. Улицы были украшены яркой рождественской иллюминацией, а огромная масса людей приветствовала нас и пела для меня «Дэнни бой». Симус Хини как-то сказал о Йетсе: «Он хотел освободить место в душе и в мире для чудес». Я поблагодарил ирландцев за то, что они заполнили место в своих душах таким чудом, как мир.