Жаворонок же все дичился.
«Надо больше проводить с ним времени, - подумал я про себя, - тогда дело быстрее пойдет на лад».
С этой мыслью я перенес клетку в комнату, где спал и готовил уроки.
Чечетки меня очень радовали. С каждым днем они становились все доверчивее и начали садиться ко мне на руку. Тогда я выпустил их из клетки. В радостном возбуждении они летали по комнате, а потом одна из них опустилась мне на плечо. Я сидел на месте, затаив дыхание. Вот прилетела и вторая. Так повторилось два раза. После этого я уже мог кормить их, когда они сидели у меня на плече.
Скоро чечетки стали откликаться на мой зов. Я очень привязался к этим милым доверчивым птичкам.
Совсем другим был жаворонок. Он продолжал дичиться и все бегал взад и вперед по своей клетке, издавая протяжный жалобный крик.
Приближалась весна. Малиновые шапочки чечеток становились все ярче и ярче. Жаворонок продолжал по-прежнему бегать взад и вперед по клетке, издавая свое жалобное «чип-чип».
Теряясь в догадках, как приручить своего жаворонка, я решил выпустить его из клетки и предоставить ему ту свободу, которую дал чечеткам. Я открыл дверцу и отошел в сторону. Жаворонок выскользнул осторожно, боязливо. Потом бросился вперед и с громким «чип-чип-а-тураль-чип» взвился вверх, как бывало, подымался в небеса. И снова все с большей и большей силой, дико, слепо он поднимался вверх, пока не ударился о потолок и не упал замертво к моим ногам.
Я сидел, держа трупик жаворонка в руках, и плакал. Я не думал, что так получится. Мне так хотелось, чтобы он жил у меня! И пока я горевал, чечетки прилетели, вдвоем сели ко мне на плечо и щебетали какие-то нежные слова, которых я не мог понять.
Я открыл окно и осторожно спугнул их. Тихо напевая, они полетели в голубую даль - на север, к себе на родину, оставив меня в опустевшей комнате с мертвым жаворонком в руках.
Это был урок, которого я до сих пор не забыл.
Глава IV
Только через год по приезде в Торонто мы с братьями узнали, что от пристани, которая находилась на улице Юнг-стрит, к острову курсирует маленький пароход «Букет». Изредка, когда нам удавалось скопить десять центов на билет, мы, не помня себя от радости, садились на этот пароход и пускались в путешествие.
Самым большим удовольствием для моих братьев было купаться и ловить рыбу. Но меня влекли к себе птицы.
В камышах звенели голоса болотного крапивника, краснокрылой американской иволги, и в песни их то и дело врывались громкие, раскатистые призывные крики какой-то птицы, которую я долго не мог определить.
Над пристанью и над хижинами у берега кружилось множество красногрудых дроздов-робин, мухоловок, белогрудых ласточек, а на отлогом берегу западного конца острова гнездились целыми тысячами береговые ласточки. Позже я узнал, что на самом острове в зарослях осоки обитали также прославленные певчие воробьи и береговые жаворонки. Весной и осенью появлялись мириады диких уток, гусей, куликов.
В Торонто было три известных охотника, которые существовали исключительно на доходы со своей охоты на птиц, - они поставляли дичь в рестораны и отели. Это были Билль Лон, Сэм Гамфрейс и Билль Ланг.
Я очень привязался к Биллю Лону. Это был замечательный спортсмен, очень талантливый и добрый человек, хороший товарищ и один из лучших естествоиспытателей Канады, хотя он никогда не вел никаких записей.
Зимой, когда озеро и болото были скованы льдом, Билль расставался со своим ружьем и ловил птиц сетями. У него была длинная сеть 10 х 30 футов, которую он сам сплел из тонких суровых нитей. Билль расставлял свою сеть на острове на открытом ровном месте. Для приманки он посыпал землю семенами и ставил около сетей в стороне клетку с заводной - приманочной - птицей. И всегда, когда прилетала стайка птиц, из клетки раздавалась призывная песнь.
Однажды он заметил, как сосновый сорокопут пробовал схватить приманочную птицу через решетку клетки. Билль передвинул клетку ближе к берегу, так, чтобы ее можно было накрыть сетями. Сорокопут снова набросился на пленную птицу. Билль дернул веревку, и сорокопут попался в сети.
- Я пробовал освободить его из сетей, - рассказывал Билль, - но сорокопут клевал меня так больно своим острым клювом, что изранил все руки, и мне так и не удалось достать его живым.
В начале зимы прилетали большие стаи подорожников. Билль говорил мне, что он всегда знал, когда они прилетят, потому что накануне появлялось очень много сорокопутов.
Подорожники были главной добычей Билля. Однажды он накрыл сетью четыреста семьдесят штук и за один день поймал их целую тысячу. В другой раз в его сети попалась триста шестьдесят пять краснокрылых черных дроздов. Попадались также жаворонки и чечетки, но только в меньшем количестве.