Прошло немного времени, и я задумал дать представление под названием «Дикий Запад». Для этого представления мне необходим был зверинец.
Наш кот Рыжий Билли — большой, оранжевого цвета, с коричневыми, точно у леопарда, пятнами на спине, — мне казалось, очень подходил для нашего зверинца. Его нам подарил наш сосед шесть месяцев назад еще совсем маленьким котенком. Билли рос быстро, с каждым днем становился все сильнее. За последнее время он редко сидел дома по ночам, а все больше бродил с дикими кошками.
Я решил поймать Билли, разукрасить ему черными, как у тигра, полосами морду, уши и хвост, а также обвести черной краской пятна на спине. Тогда я мог бы его назвать Буола-Буола — дикая кошка.
Но сначала нужно было смастерить клетку. Я взял ящик, вырезал отверстие и подвесил дверцы с задней стороны, а с передней устроил решетку из толстой проволоки. «Из такой клетки ему не уйти», — с гордостью подумал я.
Билли не дичился меня, приходил на мой зов и охотно ел мясо из моих рук. Во время одной из кормежек я обхватил его руками под живот и за шею и потащил к клетке. Если бы вы знали, как он разжирел! Он втрое увеличился в весе за последние два месяца. Билли сильно упирался. Я старался уговорить его, гладил толстую морду и все приговаривал: «Мой славный котик, мой славный котик!»
Вот наконец и клетка. Я втолкнул Билли через открытую дверцу и плотно ее захлопнул.
Билли сейчас же почуял мое предательство. Рыча, он кинулся на решетку. Мне казалось, что она удержит любого зверя, но разъяренный Билли нажал на нее с такой силой, что решетка не выдержала — тонкая проволока соскользнула, образовалось большое отверстие, и мой Билли выскочил как угорелый. Он никогда больше не приходил к нам в дом и совсем перестал доверять человеку. Время от времени нам случалось видеть его, но только издали — Рыжий Билли, красавец кот, теперь все время бродил со своей стаей диких кошек.
У нас развелось много крыс, несмотря на то что при доме всегда было несколько кошек. Хорошо помню, как крысы убегали от нас целыми стайками, когда вечером с фонарем в руках мы подходили к сараю. Мы часто вспоминали маленького терьера Снапа, нашего верного защитника от крыс, когда мы жили на ферме. Каждую ночь он выходил на охоту и каждое утро победоносно являлся с огромной бурой крысой в зубах.
«Как бы это поймать одну крысу? — задумался я.
На рынке можно было достать крысоловки двух или трех видов. Но для этого прежде всего нужны были деньги, да и кроме того, все они убивали, а мне нужна было ловушка, которая оставляла бы крысу невредимой. В конце концов я сам стал мастерить крысоловку. В дне бочонка из-под гвоздей я вырезал продолговатое отверстие размером 2 х 8 дюймов и заградил его решеткой из толстой проволоки. В противоположном конце бочонка должна была быть сооружена главная часть ловушки. Задача была нелегкой. От толстой дюймовой доски я отрезал кусок величиной в 20 х 14 дюймов и посредине, на расстоянии четырех дюймов от продольного конца, вырезал круглую трехдюймовую дыру. Внутри по ее окружности я насадил дюжину толстых проволок в полудюйме друг от друга. Каждая из этих проволок была длиной в десять дюймов и заострена на конце. Своими острыми концами проволоки были обращены внутри бочонка. Таким образом, получился тоннель, который постепенно сужался. Доска прикрывала бочонок, как крышка, чтобы легко было открывать ловушку. Для приманки я припас несколько кусочков мяса, и моя ловушка была целиком оборудована. Я поставил ее под навес, где каждую ночь собиралась масса крыс.
На следующее утро, когда мы садились за стол к завтраку, отец спросил меня довольно многозначительно:
— Что это за животное у тебя в том бочонке, сынок?
Меня сразу бросило в жар. Я побежал к навесу. Там, неистово грызя железную решетку, сидела огромная бурая крыса. Моя ловушка удалась на славу! И пока я, не отрывая глаз, рассматривал своего разъяренного пленника, у меня возник вопрос: «Что же нам делать с крысой?» Конечно, ничего не стоило убить ее в бочонке, но этого мне не хотелось.
— Ты бы отнес свою крысу к доктору Уильяму Броди, — посоветовал мне товарищ, — он все время просит, чтобы ему приносили живой корм для гремучих змей — они у него в яме живут.
— Чудесно! Я так и сделаю, это будет интересно — как на арене боя в Риме во времена Нерона.
Итак, я покатил свой бочонок с крысой к дому, где жил доктор Броди.
Броди был зубным врачом. Свое дело он не любил, и немудрено, что оно у него не ладилось. Естествознание же увлекало его. Птицы, звери, пресмыкающиеся, цветы и всякие растения — все, что летало, ползало, росло среди дикой природы, поглощало его внимание. В городе он слыл за чудака, и злые языки говорили, что Броди любит своих гремучих змей больше всего на свете.
Когда доктор увидел мою крысу, у него глаза заблестели от радости. Он хотел уже было пустить ее в террариум к змеям, но потом вдруг остановился — слишком беспокойно вела себя крыса и все грызла, грызла и грызла железную решетку ловушки.
— Почем знать, кто из них возьмет верх? Легко может случиться, что гремучие змеи, вместо того чтобы полакомиться крысой, станут ее жертвой.
И старик пустил крысу в ящик, где валялся старый сапог.
Крыса покружилась немного по ящику, потом заметила сапог и шмыгнула в него. Из дырки показался хвост.
— Она может обидеть моих милочек, — сказал чудак старик, схватив крысу за хвост. — Этого я не допущу.
Броди взял старые щипцы из своего зубоврачебного кабинета и выдернул и крысы четыре резца — ее главное орудие борьбы. После этого он пустил крысу в большую четырехугольную яму, где жили гремучие змеи.
Мы подошли к самому краю ямы и следили с напряжением, не отрывая глаз.
Крыса забилась в самый темный угол ямы и глядела то в одну, то в другую сторону, видимо стараясь оценить своих врагов.
Гремучие змеи свернулись в клубок, как только услышали топот лап и воинственное урчание крысы. Но крыса — это корм, а змеи были голодны.
И вот четыре великана высоко подняли головы, высунули языки и поползли вперед плавными, медлительными движениями. Они наступали полукругом, медленно, но упорно, все ближе и ближе продвигаясь к добыче.
Тихое урчание было единственным ответом забившейся в угол крысы. Из беззубого рта сочилась кровь, но глаза горели воинственным блеском.
Играя в воздухе тонкими языками, змеи ползли и ползли. Вся насторожившись, крыса следила за ними, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону. Она не тронулась с места, пока змеи не подошли так близко, что могли схватить ее.
Тогда крыса прыгнула. И четыре змеи отпрянули, как одна. Высокими прыжками крыса перебралась в другой угол ямы.
Снова змеи построились полукругом и поползли к своей добыче, подняв головы и размахивая высунутыми языками.
Снова тихое грудное урчание было боевым ответом крысы.
И на этот раз она не далась врагу — снова прыгнула и опять забилась в темный угол ямы.
Борьба длилась долго.
Но один раз во время прыжка над самой головой змеи крыса на мгновение подставила свою грудь. И роковая минута пришла. Свернутая в спираль шея змеи мгновенно выпрямилась вверх, смертоносные зубы впились в тело.
Со смертельным ядом в крови отважная крыса бросилась на ближайшую змею, схватила своими беззубыми челюстями покрытую чешуей шею и крутила, крутила ее изо всех сил, пока не затрещали кости. В предсмертных судорогах змея забила хвостом и припала к земле.