Глава восемнадцатая
…
В ночь на первое марта у меня начались схватки. Я проснулась от острой боли и ужасно испугалась, увидев, что моя ночная рубашка вся в крови. Не менее испуганный Илья тут же приказал слугам привести помощь, а сам разговаривал со мною, старался отвлечь, успокаивал, хотя тоже понимал, что пришла беда.
Наконец, акушерка приехала, и Илью попросили покинуть комнату. На несколько часов я осталась одна со своею болью.
Боль все усиливалась и, казалось, стала совсем невыносимой. Я уже не могла сдерживаться и громко кричала. Чувствуя, что роды не должны быть настолько болезненными, я поняла, что что-то происходит не так. Я слышала что между схватками есть периоды покоя. Но мне же казалось, что огромный острый нож все глубже и глубже вонзается мне в живот.
Потом я почувствовала странное чувство и резкий толчок внизу живота, а затем снова страшную боль. Я теряла все больше крови, подо мною не успевали менять простыни. Пока я еще могла что-то осознавать, я попросила позвать мужа ко мне.
Когда Илья подошел к моей постели, я резко схватила его за руку и сквозь пелену, застилавшую мои глаза, попросила присесть рядом. Илья сел на колени пред постелью весь бледный от ужаса и начал меня успокаивать, хотя думаю, что все это он скорее пытался внушить себе.
- Все будет хорошо, вот увидишь, ты только потерпи. – Говорил он. – Это я во всем виноват.
- Не говори глупостей, послушай меня, - начала я. - В верхнем ящике комода лежит письмо, что я написала для тебя. Прочти его сегодня ночью. Сделай это обязательно, ради меня. Обещаешь?
- Зачем письмо, ты скажешь мне все сама.
- Конечно, скажу, если вспомню, но ты обязательно прочти... Пока я буду отдыхать, ладно. – Прошептала я пересохшими губами и снова закричала, не в силах больше сдерживаться, хотя не хотела чтоб Илья видел меня такой.
Я не могу сказать точно, сколько продолжался этот ужас. Может час, может три, а может несколько минут. Я уже ничего не осознавала, но понимала, что терпеть осталось недолго. Мне было так страшно, и в эти невыносимые минуты я понимала, что с ребенком может случиться беда. Внезапно все куда-то ушло. Боль, страх, отчаяние… Ничего этого не было. В теле появилась такая легкость, что я казалась себе воздушным шариком. На одно мгновение все вдруг померкло, и я очутилась в небольшой светлой комнате, которую узнала с первого же взгляда. Это была детская, которую Илья с такой любовью готовил для своего сына. В самой середине комнаты стояла колыбель, и хотя я находилась достаточно далеко от нее, чтобы увидеть, пуста ли она, сердцем я чувствовала что-то неладное. Дрожа от ледяного ужаса, я подошла ближе и вздрогнула. В колыбели, на лоскутном одеяльце лежал младенец. Маленький, бледный, его глазки были закрыты. Мне не составило туда понять, что он мертв. Мой сын… Я была не в силах пошевелиться и не понимала, что происходит. Как такое могло быть? Легкое прикосновение ангела привело меня в чувство.
- Знаешь, - сказал он, - Возможно ты можешь остаться. Но тебе придется принести его в жертву, - кивнул он в сторону ребенка. – Так всегда бывает. Чем-то приходится жертвовать. Тебе решать. Или ты, или он. Я склонилась над колыбелью как можно ближе и заставила себя взглянуть на ребенка. Он был прекрасен. Маленькое совершенство. Как же я мечтала о ребенке, больше всего на свете, мое самое большое желание. Разве я могла принести его в жертву. Я дотронулось рукой до его личика, и прошептала со всей любовью:
- Живи…
Боль снова вернулась, на этот раз еще сильнее, чем прежде. Наконец, я услышала плач ребенка, и внутри меня что-то оборвалось. Я успела лишь прошептать, как сильно я их люблю. Илью и малыша.
Ольга приоткрыла глаза и странным мутным взглядом посмотрела на малыша, затем перевела взгляд на Илью и судорожно вздохнув, безжизненно застыла на постели.