Какое-то время я даже не отражала, что это он – гормональный всплеск половозрелых особей мужского пола и они как бы намекают на некоторую симпатию ко мне. В части ухаживаний я тогда была вообще тупой. Вот прям исключительно тупой. Отразила я процесс заигрываний только тогда, когда мне об этом сказала сослуживица. У меня отвисла челюсть и я состыковала некоторые события, которые не могла объяснить с точки зрения здравого смысла и логики… «Вон оно чё, Михалыч»…
Ухаживали за мной сразу три молодых человека. Писарь нашей роты – контрактник, молодой человек из области и еще один из Тюмени.
Писарь был мальчиком дюже красивым. Прям ванильно-зефирным. Высокий, стройный блондин с ямочками на щеках. Вот прям, знаете, такой пуся - сахарок! Смотришь, и дырка в зубе сама ныть начинает. Подумала – да ну, нахрен! Зачем я ему? Поди самомнение потешить хочет, вот и стреляет глазами. А на мне броня из детских комплексов, и они рикошетом отбивают любое поползновение к молодому комиссарскому телу.
Из области мальчик хороший, но, знаете, такой, парень от сохи. Молча посидит, молча полку прибьем, молча женится, молча из огня вынесет, молча роды примет. Надежный, верный, рукастый. Но, не мое. Мне ж диалог нужен! А здесь? Я рот только семками занять смогу. Считай, окажусь в добровольной изоляции. В общем, парень хороший, но внутри не ёкнуло. На все его попытки сблизиться отвечала взглядом контуженной селедки – «Моя твоя не понимай».
Из Тюмени молодой человек был, конечно, дюже настойчивый. Невысокий, но коренастый, голубоглазый, немного кудрявый. И все бы ничего, заботливый вроде, хрень всякую исполнял, чтобы мое внимание привлечь, даже раз цветы подарил, но что-то меня настораживало. То ли интуиция, то ли попа неприятности издалека чувствовала… Назовем этого молодого человека, например, Коля.
В общем, срок службы Николая заканчивался и он, как и большинство срочников, в последние дни службы напился. И знаете, не так, чтобы слегка бухой, а прям в говно! И вот в этом состоянии он решил отдать последний долг Родине – поперся в караул. Я в тот же день заступила на службу. Взглянув на своего воздыхателя поняла, что дело пахнет керосином. Глаза у Коли были красные, как у кролика, походка неровная, взгляд фокусировался только на мне. Подходить к нему боялись, поскольку в состоянии влюбленности и под действием алкоголя он мог разогнать и покалечить роту в полном составе, не обращая внимания на чины и знания. Как в фильме – «вижу цель, не вижу препятствия». Во время построения вокруг меня образовался вакуум. Колиной ревности боялся даже ротный.
Развели нас по местам, сижу я на посту, впечатленная силой Колиной любви и прислушиваюсь к шорохам. Дверь на посту не закрывается. Тишина. Я слегка расслабилась. И тут в помещение вваливается пьяное тело дежурного сержанта – Николая. Он садится, я встаю. Меня хватают за руку.
-Вот, скажи, ты, что, совсем-совсем меня не любишь? – грустным голосом спросил пьяный Коля, сжимая мое запястье.
Стою, ни жива, ни мертва. Как быть? Что ответить? Если скажу, что не люблю, есть вероятность получить нехилую группу инвалидности. Скажу, что люблю, поженимся мы прямо здесь, к бабке не ходить. В общем, куда не кинь, везде клин…
И тут, на мое счастье, боженька вспомнил обо мне! Видимо, предельная доза алкоголя все же сломила моего героя и он, упав лицом в стол, отключился и захрапел. Я выдохнула и решили вообще не шевелиться, чтобы случайно не разбудить эту спящую красавицу. Счастье было недолгим. Через пару минут сознание местного Дон Жуана вернулось, он поднял мутный взгляд, нашел меня, поджал губу, встал и направился нетвердой походкой к выходу. По дороге мужчина не рассчитал траекторию и вшагнул в ведро, предназначенное для уборки помещения. Снять не смог и гордо подняв подбородок двинулся дальше, гремя скромными доспехами.
Через пару минут принесся второй сержант, проверил целостность моего организма, обозвал дурындой и показал, как подпереть дверь стулом изнутри.
Оставшееся время сидела, как ежик в тумане. Не моргая, смотря неотрывно на дверь, и сжимая в руке металлическую кружку. Какое-никакое, но оружие.