Через неделю он сдался. Потом лично проинструктировал меня по должностным обязанностям, заставил взять в библиотеке военной части книгу по стрелковому делу и два дня заставлял разбирать – собирать автомат. Поняв, что я совсем не одноклеточное, а вредности-упорства у меня на десятерых мужиков, поставил на первое дежурство со словами:
-А черт его знает, может и выйдет из тебя толк. – вот так впервые, незатейливо меня похвалили на службе.
И вот, началась служба. Связана она была с системами оповещения: егоза, извещатели пионы и много чего другого. В роте, помимо мужчин, срочников и контрактников, служило не больше восьми девушек и женщин. График был: день, ночь, два дня выходных. Если кто-то в отпуск или заболел, выходной был один, если два человека выбывали – без выходных.
Я, собственно, почти не болела, детей у меня не было, поэтому, где-то через пару месяцев мной стали затыкать всевозможные дыры. Как это было? Очень просто.
Стационарный телефон тогда был роскошью, и чтобы его поставить нужно было быть либо подпольным миллионером, либо родственником генерального прокурора или кого-то из совнаркома. Ну, мы, ясен пень, мордой не вышли и мохнатых рук-ног не имели. К нам домой просто отправляли наряд из срочников и конвоировали меня к месту службы. Мама первый раз чуть сознание не потеряла, когда увидела взмыленных и мрачных молодых людей, у которых был незапланированный марш бросок в сторону моего гнезда.
Думаете, все хорошо было? Я вас умоляю! Когда у меня было все хорошо? У меня же все через нижние девяносто!
Про службу в армии. Часть III
В принципе, служба мне нравилась. Я тогда была девочкой скромной, воспитанной и дико романтичной. Приходя в расположение части переодевалась и ждала общего сбора для отправки в караул. Практически всегда жалась к двери кабинета нашего капитана и при попытке заговорить со мной покрывалась ярким румянцем, потела, сопела, но тайны врагам не выдавала. Короче, в силу отсутствия какого-либо опыта общения с противоположным полом, на службе я почти не говорила. Сослуживцы, думаю, считали меня то ли припадочной, то ли блаженной. Сразу развенчаю превратное мнение, сложившееся обо мне. Через год я могла на спор перематерить нашего прапорщика, у которого в прямой речи из приличного были только союзы и предлоги. Но даже он был восхищён моими эскападами. Меня любили, ставили в пример, мне таскали бутеры с маслом и сахаром из столовки. В общем, я стала своим парнем.
Собственно, все мои приключения в этот период и начались. Занесло к нам молодого, подающего большие надежды комбата. Посмотрел он на наше болото и решил, что отныне «жить будем лучше, жить будем веселей» … Ёперный театр! А мы то не знали!
Страшное случилось уже через неделю. Нам всем выдали красиво написанные нашим ротным писарем бумазюльки с графиком военно-строевой подготовки, даты поездок на стрельбища и перечень вещей для тревожного чемоданчика.
А жили мы тогда бедно, запасные трусы и носки хранить в виртуальном чемодане, другого у меня не было, я, например, не собиралась. Кому они там нужны? Кто их там носить будет? У меня может строгий учет, и утеря хоть одной боевой единицы нанесет мне непоправимый урон! В общем, я забила и решила нифига не делать. А зря.
Через пару дней, в 4 утра раздается звонок в дверь. Я жила с мамой, ко мне в такое время никто не ходит, если что и случилось, то я буду больше мешать, чем помогать. Поэтому, услышав, что она идет к двери, я, с чистой совестью, снова погрузилась в сон. Через пару минут меня за плечо трясла моя дражайшая родственница. Стояла она, наклонившись надо мной в бигудях и с криво застегнутым впопыхах старом халате. Это и так-то зрелище не для слабонервных, но сержант с автоматом рядом с ней это вообще ахтунг капут.
-Дочя, вставай, не знаю, что происходит, но у вас какая-то тревога. – судорожно говорила они и при этом хаотично хватала мои вещи со стула и кидала в меня. Было ощущение, что я чумная и меня отправляют в лепрозорий.
-Какая тревога? Что за …? – да, была в шоке, за неприличные слова получила от мамы подзатыльник и обещание дать ремня тому, кто научил ее кровиночку таким срамным словам. Сержант стал давиться смехом. Незаметно продемонстрировала, как и куда он пойдет, если спалит контору.
-Молодой человек, пойдемте, я хоть чая вам налью. – повернувшись к юноше, и поправляя бигуди предложила маман.