У нас тогда, знаете, как хорошо на кухне было. Оооо! Вообще, зашибись, просто! Заходишь, справа мешок сахара, слева мешок муки с напиханным в него чесноком, под окном кастрюли с гречкой, пшеном, макарошками и прочей дребеденью. Это чтобы гусеницы-жуки в квартире ничего кроме обоев не жрали. Все это третьесортное богатство мы закупали раз в два-три месяца на оптовом рынке и перли домой либо на санках, либо на тележке.
-Да, не. У нас, это, пять минут на сборы. Я вниз пошел. Ты, это, не задерживайся. А то мы без тебя уедем. Сама добираться будешь, а там точно по времени нужно прибыть. – смутившись сообщил солдат. Я с облегчением выдохнула.
Стоп! Что значит пять минут? Вопросительно посмотрела на мужчину, он пожал плечами. Да, вот, мол, сам не ожидал, но пять минут и все! Потом разверзнутся хляби небесные и … Я нахмурила бровки. Мама у меня, кстати, мировая женщина. Видя, что ситуация критическая, она все же потащила солдата обозревать наши стратегические запасы. Я быстро умылась-оделась-расчесалась и мы вышли во двор. Там уже стоял ГАЗ с такими же хмурыми, злыми и некрасивыми сослуживцами женского пола. Прям, не военнослужащие, а взвод злых ведьм. По выражениям на лицах было понятно, кто сегодня обожрется поганок и заимеет венок безбрачия.
Приехали мы, значит. А там, на плацу, уже стоит две роты. Ждут только нас. И тут этот Д’Артаньян, наш комбат, спросил:
-А тревожный чемодан где?
Я обернулась и только тут поняла, что вся женская часть подразделения стоит с тряпичными сумками и авоськами набитыми нехитрым скарбом. Старыми зубными щетками, выдавленными тюбиками зубной пасты, какими-то тряпками и прочей, нужной в военное время, ерундой. Не солдаты, а мусорный полигон. Похоже, лишних трусов не только у меня нет…
-Ну… – промямлила я.
-Отлично! Раз у рядового нет тревожного чемоданчика, завтра, незапланированно едем на стрельбище! – выдал радостно комбат. Сзади послышался глухой стук. Надеюсь, это не дамы в астрал ушли? – Выдвигаемся с утра. Всем быть к семи. Час на подготовку и погрузку. На рядового списываем два полных карабина патронов. Сдаем нормы по стрельбе одиночными выстрелами и очередью.
-Какой очередью? – произнесли сдавленным голосом.
Про службу в армии. Часть IV
Как вы понимаете, утром, ни свет, ни заря, с первыми петухами трамваями-автобусами-троллейбусами, мы прибыли в расположение части. Собрались, как в поезд дальнего следования. С собой аптечка, вареные яйца, жареные окорочка, хлеб, соль, вода и старая газета, в которую все это было завернуто. Газета, кстати, имела два назначения: кулек и туалетная бумага. Куда и насколько едем – непонятно, от комбата, после вчерашнего, ожидать можно было чего угодно.
В оружейной комнате каждому, перед отправлением, выдали под роспись патроны. Зарядили магазины, уложили их в специальные поясные сумки, взяли автоматы и пошли на посадку в наш ротный ЗИЛ. Да, да, никаких преференций, все едут в одном транспорте, точнее в одном кузове.
Тряслись до полигона часа полтора. К нашему удивлению привезли нас на стрельбище в учебном полку, а не высадили в тайге, в чистом поле, там, где пастбища непуганых лосей, медведей, тушканчиков и прочих хищников. Вокруг, как бы, даже была цивилизация и люди! Немного приободрились.
Нас повели на стрельбище. В общем-то ничего примечательного. Несколько мест для стрельбы, вдали имитация человека в полный рост, вырезанная из фанеры, на неё же цепляли бумагу с разметкой. На разметке изображена мишень.
А я же ж раньше уже рассказывала, что у меня зрение не фонтан? Вот… В дали видела не айс, знаете, как через полиэтиленовую пленку, все видишь, но без четких очертаний. Это из серии, когда бежишь за троллейбусом не чтобы успеть запрыгнуть в недра металлического буцефала, а чтобы слегка его обогать и крупно написанный номер маршрута сбоку разглядеть.
На службу тоже нужно было носить очки, но я дико стеснялась. Раньше же какие очки были? Страшные! Огромные лизны, с четким ощущением, что это что-то, что отвалилось от скафандра, а потом решило размножиться почкованием и выдало двух уродцев, но размером поменьше. После ношений этих пыточных приспособлений начинаешь понимать, что есть сермяжная правда в выражении - «У кого четыре глаза, тот похож на водолаза». Такая вещь вообще никого не красит, а уж одеть этот выкидыш экспрессионизма и монументализма на лицо девушки, считай, лишить ее хоть какой-то надежды на личную жизнь. Советскими очками можно было разжечь огонь, порезать колбасу, деморализовать внешним видом врага. В общем, вещь дюже нужная, но страшная, поэтому, мною не носимая. В связи с этим, вероятность выйти с мероприятия по попаданию в яблочко хоть с каким-то профитом, для меня резко стремилась к нулю. Ощущения – «настроение под ноль, здравствуй крепкий алкоголь».