Может, она была права. Кому нужен такой инвалид, как я. А жить на мою пенсию и ее зарплату мы не могли. Я терпел ее издевательства почти два года, но когда она однажды снова начала пилить меня, уверяя, что неудачно вышла замуж, я вспылили наговорил ей кучу гадостей. Она потеряла голову, после моего ранения она была словно не в себе и бросилась на меня. Ногти у нее всегда были длинные, и она буквально исполосовала мне лицо сверху донизу.
Правой рукой я мог ее только оттолкнуть, а потом оделся и ушел из дома. Навсегда.
Хорошо еще, что корешей много было по прежней службе в Афгане. Вскоре повсюду стали возникать частные сыскные бюро, и я нанялся в одно из таких учреждений. Хотя работал я там мало — месяцев пять. Вскоре меня нашел Рябой и предложил мне попробовать на новой работе.
Конечно, сначала я боялся. Очень боялся. Одно дело, убить человека, душмана там, в Афгане. Другое дело, здесь, в Москве или Ленинграде. В Санкт-Петербурге убийств такого рода быть не может, там все благородные, а вот в моем родном Ленинграде теперь людей убивают просто так, среди бела дня. Помню, как все бежали голосовать за Собчака — герой, оратор, такой борец за демократию. А я тогда всем говорил, — что он дерьмо. В партию вступил уже во времена Горбачева всего на год и тут же вышел. А болтунов я всегда не любил. Когда он повышал голос и начинал благородно обличать кого-то, я вспоминал нашего лейтенанта Абрамова. Тот тоже всегда любил обличать, а сам прятал от ребят сало и тушенку. Вот с тех пор и не люблю обличителей и борцов за идею. Всегда прикрывают своей борьбой шкурный интерес. Правда, есть несколько святых, но не о них речь. Теперь, конечно, все в один голос ругают Собчака, припоминают ему все прежние грехи. Раньше думать нужно было, когда этого обличителя выбирали. Кричали даже: такого в президенты, такого в премьеры.
Сильно сказал? Ничуть. Мне моя сука-жена все время говорила, что я ничтожество. А вот Собчак настоящий мужчина. «Под такого я легла бы», — говорила она мне, намекая, что все равно рано или поздно мне изменит. И вы хотите, чтобы я любил этих демократов? Не будь этих перемен, совсем по-другому сложилась бы и моя жизнь. Как мой дедушка, я был бы частым гостем пионерских и комсомольских сборов, когда ветераны войны рассказывают о своем героическом прошлом. Участник войны, боевой офицер, к тому же инвалид — в бывшем Советском Союзе мое будущее было гарантировано. Хорошая работа, на которую можно вообще не ходить, приглашения на все торжественные мероприятия, квартира, машина, дача — все вне очереди. Все для инвалида войны. В разрушенной России мне могли показать только кукиш. И посоветовать идти зарабатывать деньги самому. На мою инвалидскую пенсию я мог купить только два кило колбасы или прокатиться на такси до аэропорта.
А ведь у меня еще растет сын. Правда, жену я с тех пор не видел, но деньги посылаю им каждый месяц. Все время думаю, какое лицо у этой гадины, когда она получает тысячу долларов в месяц? Интересно, считает ли она и теперь меня неудачником?
В общем. Рябой меня тогда убедил. Первый мой «клиент» оказался такой сволочью, что после его смерти радовался весь городок, я не скажу, конечно, какой это городок, но радовались искренне — это я видел. Мерзавец терроризировал весь город и заодно наступил на мозоль настоящим «паханам», которые не любят дешевого шума. За работу я получил тогда пять тысяч долларов. Таких денег у меня никогда в жизни не было. Тысячу я сразу послал жене, предварительно обменяв деньги на другие купюры, чтобы по ним не могли ничего найти.
А на оставшиеся деньги я кутил две недели. Гулял по-настоящему, от всей души. Эти валютные шлюхи, когда я появлялся рядом с гостиницами, смотрели на меня и мою изувеченную руку, как на надоедливую собаку или как на пустое место. Тогда ночью и выбрал самых лучших, троих самых красивых, заплатив им по сто долларов. Пусть привыкают, — решил я. И всю ночь эти дряни обслуживали меня одного. Меня — инвалида без руки, которого выгнала из дома жена потому, что он не мог прилично зарабатывать.
Второй гонорар я уже не тратил так бездумно. Правда, с девочками мне понравилось и с тех пор всегда после очередного «гонорара» я вызываю сразу троих в номер гостиницы. В Москве и Ленинграде в последнее время появились шикарные гостиницы, где можно по-настоящему отдохнуть. А на часть второго гонорара я заказал себе новую кисть и несколько пар отличных перчаток. Если я специально не показываю, что я инвалид, когда мне это нужно, никто и не поверит, что я инвалид. После выполнения заданий, когда нужно быстро уйти, я снимаю первую пару перчаток, и все видят тонкую кожаную перчатку на моей изувеченной руке. Помогать себе левой я давно научился. А заряжать и стрелять я отлично приспособился правой. Так что проблем никаких.