— Звучит как начало красивого романа, — уже с мечтательным видом произносит Марта и проводит указательным пальцем по венчику, пробуя густой крем из взбитых сливок.
Меня радует, что она не теряет веру в любовь и, глядя на неё, я тоже хочу испытать это чувство, но очень боюсь обжечься. Совсем недавно за мной пытался ухаживать бывший одноклассник Мэт. Он был обходительным, не торопил развития отношений, понимающе относился к тому, что я не готова бросаться в омут с головой. Всё было очень красиво и романтично. До того момента, пока я не застукала этого подлеца с другой девушкой на вечеринке у нашего общего друга. А после он, по пояс обнажённый, бежал за мной через всю улицу и кричал, что я не так поняла.
Ага. Не так.
А когда он осознал, что я не прощу предательство, то в мою спину полетели обвинения, что это я во всём виновата — нечего было держать дистанцию. Как только у него язык повернулся? До сих пор хочется плюнуть ему в рожу, жаль, что не сделала этого тогда. Но, может, оно и к лучшему, мы ещё ничего не успели сделать. Не наломали дров. Возможно, поэтому мне удалось отпустить это предательство легко.
— Нет, он кретин, — фыркаю, потому что не хочу даже представлять себя вместе с таким, как Итан. И даю понять, что эта тема закрыта.
Мы продолжаем готовить и болтать. Тётя рассказывает про своих ухажеров, и мы так забываемся в ходе беседы, что не замечаем, как перед нами уже стоит ароматный пирог с прослойкой из черничного курда и белой кремовой шапкой. Я, как и планировала, завариваю любимый чай Марты с лимоном и имбирём, и мы усаживаемся за стол.
— А ты знаешь, как познакомились твои мама и папа? — её улыбка не пропадает с лица, но теперь глаза приобретают налёт грусти.
— Нет, — мы редко разговариваем о родителях. Слишком больно. Но мне хочется узнать эту историю. Уверена, что она станет моей самой любимой и переплюнет любой прочитанный роман. А их, к слову, достаточно: два огромных стеллажа, забитых до отказа. — Наверное это было безумно романтично.
Марта искренне смеётся. Будто утопает в воспоминаниях с головой и видит наяву картинки из прошлого. Она раскладывает десерт по блюдцам и разливает горячий чай, предусмотрительно взяв мою любимую кружку в форме лисичьей мордочки.
— Рик не заметил её и нечаянно толкнул в лужу, — её смех колокольчиком звенит ещё громче. — А твоя мама не растерялась, потянула его за собой, пытаясь устоять, и они оказались в одной луже.
От удивления не знаю, что сказать. Слова просто испаряются, а в душе разливается тепло, когда представляю эту картину.
— Твоя мама рассказала мне об этом случае по секрету. После этого твои родители поклялись друг другу больше никогда не попадаться на глаза. Но, вопреки обещанию, уже через год они признали свои чувства и впредь не расставались.
Одновременно грустно и тепло на душе. Решаю отвлечься на пирог. Ложечкой подцепляю крем и отправляю его в рот. Десерт тает, и нежная сладость обволакивает вкусовые рецепторы.
— Вот это я понимаю история как из романа! А мне, видимо, придётся тяжко на работе, — пожимаю плечами и продолжаю наслаждаться пирогом. — Или каждый раз избегать этого ненормального, пока ему не надоест задевать меня, — размышляю вслух, а Марта внимательно слушает.
Продолжаем есть в тишине, погружаюсь в мысли про маму с папой. Отдала бы всё на свете, чтобы снова их увидеть. Доедаю последний кусочек, и на душе хорошо. Идеальное завершение такого насыщенного дня.
— А имя у этого парня хоть есть? — Марта с иронией задаёт вопрос и убирает пустые тарелки в раковину.
— Я не запомнила, — морщусь как от дольки кислого лимона — не хочу произносить его вслух. Слишком много чести. — Кстати, — подхожу к Марте и целую её в щёку. — Спасибо тебе.
— За что?
— Твой чай меня сегодня спас. Представляешь, мистер Ньюман обожает этот напиток и попросил заварить его. А когда попробовал с облепихой, апельсином и специями, сразу же взял меня на работу.
— Это здорово! — она ставит вымытые тарелки на сушилку и поворачивается ко мне. — Запомни, те люди, которые ценят искусство чаепития, не могут быть плохими.
Не знаю почему, но эту теорию я слышу от Марты не в первый раз. Тётя уверенно утверждает это, и её вера передаётся мне.