- Похоже, о'кей. Слегка еще побаливает. На самом деле ей казалось, что она родила мешок затвердевшего цемента. Во всем теле ныло и болело, мышцы бедер и спины подергивало судорогами. Живот уже не разбухал, но она вся еще была обвислой и полной жидкости. Тридцать два шва между бедрами, где доктор Боннерт разрезал плоть ее влагалища, чтобы дать Дэвиду проход, были источником постоянного раздражения.
- Я думала, что сестрам положено держать руки в чистоте, - сказала она, когда наконец устроилась.
- Я отправила отца вниз, - сказала мать Лауры. - По-моему, нам надо поговорить.
- О чем поговорить?
- Ты знаешь. - Она наклонилась на стуле. - О проблемах, которые у тебя с Дугом.
"Конечно же, она почувствовала", - подумала Лаура. Радар ее матери редко ошибался.
- Проблемы. - Лаура кивнула. - Да, проблемы действительно есть.
- Я бы хотела узнать, в чем дело. Лаура знала, что от этого разговора не уйти. Рано или поздно сказать придется.
- У Дуга роман, который тянется с октября, - начала она и увидела, как мать слегка ахнула.
Лаура принялась рассказывать все подряд и пожилая женщина внимательно слушала, а тем временем сына Лауры несли по коридорам, где паровые трубы шипели, как разбуженные змеи.
Мэри Террор, держа палец во рту малыша, шагала по коридору к двери грузовой площадки. Перед прачечной она остановилась возле бельевых тележек. В одной из них на дне лежали полотенца, и она положила ребенка между ними и укрыла его. Ребенок отрыгнул и захныкал, но Мэри уже взяла тележку и пошла, толкая ее перед собой. Проходя через прачечную, где работали негритянки, Мэри увидела прачку, пропустившую ее в здание.
- Все еще не нашли дороги? - окликнула ее женщина сквозь шум стиральных машин и гладильных прессов.
- Нет, теперь я знаю, куда иду, - ответила Мэри и улыбнулась на ходу. Ребенок заплакал перед самым выходом, но это был тихий плач и шум прачечной его заглушил. Мэри открыла дверь. На улице поднялся ветер и дождь падал серебряными косыми иглами. Вытащив тележку на погрузочную платформу, Мэри вынула ребенка, все еще завернутого в полотенце, сбежала по бетонным ступенями к фургону, купленному два часа назад за триста восемьдесят долларов в магазине подержанных машин "Друга Эрни" в Смирне. Плачущего ребенка она положила на пол возле пассажирского сиденья, рядом с обрезом. Потом завела мотор, который тарахтел, как молотилка, и заставлял трястись весь фургон. Взвизгнули дворники, заелозив по стеклу.
Мэри Террор подала назад, отъехала от грузовой площадки, развернулась и поехала прочь от больницы, носившей имя Бога.
- А теперь - тихо, - сказала она младенцу. - Ты уже у Мэри.
Младенец продолжал плакать.
Ему еще придется узнать, кто из них главный.
Мэри оставила больницу позади и свернула на фривей, где влилась в море металла в серебряном падающем дожде.
Глава 7
ПУСТОЙ СОСУД
- Привет! - У сестры были рыжие волосы и веснушчатые щеки, и вся она лучилась улыбкой. Табличка сообщала, что ее зовут Эрин Кингмен. Она быстро взглянула на коляску рядом с кроватью. - А где Дэвид?
- Какая-то сестра понесла его взвешивать, - ответила Лаура. - Наверное, около пятнадцати минут назад. Я попросила ее принести апельсиновый сок, но она, может быть, занята.
- Кто его взял?
- Большая женщина, ее имя Дженет. Я ее раньше не видела.
- Гм. - Эрин кивнула, сохранив на лице улыбку, но ее замутило. - Ладно, я ее найду. Извините.
Она поспешно вышла, оставив Лауру с матерью беседовать дальше.
- Развод. - Это слово упало звоном погребального колокола. - Ты это хочешь сказать?
- Да.
- Лаура, это не обязательно должен быть развод. Ты можешь пойти к адвокату и все обговорить. Развод - это вещь грязная и безобразная. И Дэвиду понадобится отец. Думай не только о себе, но и о Дэвиде тоже.
Лаура слышала в ее словах, что она сейчас скажет. Она ждала этого молча, стиснув руки под простыней.
- Дуг дал тебе хорошую жизнь, - продолжала мать убежденным голосом женщины, знающей, что давно обменяла любовь на комфорт. - Он ведь был хорошим кормильцем?
- Мы многое купили вместе, если ты это имеешь в виду.
- У вас есть общая история. Совместная жизнь, а теперь - сын. У тебя чудесный дом, прекрасный автомобиль и ты ни в чем не нуждаешься. Лак что развод - это слишком радикальный вариант, Лаура. Может быть, ты получишь хорошие условия, но одинокой женщине тридцати шести лет с ребенком может оказаться не сладко... - Она остановилась. - Ты понимаешь, о чем я говорю?
- Наверное, не совсем.
Мать вздохнула, будто ей приходилось объяснять очевидное полной дуре.
- Женщине твоего возраста, да еще с ребенком, может быть очень непросто найти себе другого. И важно об этом подумать, прежде чем решаться сломя голову.
Лаура закрыла глаза. Ее мутило, голова кружилась, и ей пришлось прикусить язык, потому что иначе она могла бы сказать матери такое, что лучше не говорить.
- Я знаю, ты сейчас думаешь, что я не права. Ты считаешь, что я и раньше была не права. А я смотрю с точки зрения твоих интересов, потому что я люблю тебя, Лаура. Тебе надо понять, почему Дуг начал бегать на сторону и подумать, что ты должна сделать, чтобы это исправить. Лаура открыла глаза:
- Чтобы это исправить?
- Именно так. Я тебе говорила, что такому сильному и упорному человеку, как Дуг, нужно много внимания. И поводок как можно длиннее. Вспомни своего отца. Я всегда держала его на длинном поводке, и наш брак от этого только выиграл. Есть вещи, которые женщина узнает только с опытом, и никто не может этому научить. Чем длиннее поводок, тем прочнее брак.
- Я не... - Она не находила слов. Ошеломленная, она попробовала снова. - Я поверить не могу, что ты можешь такое сказать! То есть ты говоришь.., чтобы я с ним осталась? Чтобы я отворачивалась, если он снова захочет... - она повторила выражение матери, - ..сбегать на сторону?
- Он это перерастет, - сказала пожилая женщина. - А ты у него всегда должна быть, и он будет знать, что то, что есть у него дома, - бесценно. Дуг хороший добытчик и будет отличным отцом. Такие вещи очень в наше время важны. Тебе нужно думать, как залечить трещину между тобой и Дугом, а не говорить о разводе.
Лаура просто не знала, что сейчас скажет. Рот ее начал открываться, кровь стучала в висках, в легких зарождался крик. Ей нестерпимо захотелось увидеть, как мать съежится от ее крика, как вскочит из кресла и выйдет из комнаты с хорошо отработанной мрачностью. Дуг был ей чужим, и собственная мать тоже; она знать не хотела никого из них с их притворной любовью. Она была готова заорать в лицо матери, не зная еще, что скажет.
Этого она не узнала никогда.
В палату вошли две сестры: Эрин Кингмен и другая, постарше и посуше. Вслед за ними вошел человек в темно-синем блейзере и серых брюках, с круглым и мясистым лицом, волосы ушли назад с лысеющего лба. Поскрипывая ботинками, он подошел к кровати Лауры и уставился на нее сквозь черные очки в роговой оправе.
- Простите, - обратилась к матери Лауры сестра постарше, с табличкой "Катрин Ланье" на груди. - Вы не выйдете на несколько минут с мисс Кингмен?
- В чем дело? - Мать Лауры встала; ее тревожный радар включился на полную мощность. - Что случилось?
- Вы не выйдете со мной на минутку? - Кингмен встала рядом с ней. - Мы только выйдем в коридор, хорошо?
- Что происходит? Лаура, что все это значит? Лаура не могла ответить. Сестра постарше и мужчина в очках встали по обе стороны ее кровати. Ужасное предчувствие окатило ее холодной волной.
"Боже мой! - мелькнула мысль. - Дэвид! Что-то с Дэвидом!"
- Мой ребенок! - Она услышала собственный безумный голос. - Где мой ребенок?
- Пожалуйста, подождите в коридоре. - Мужчина говорил с Мириам тоном, означавшим, что она подождет в коридоре, нравится ей это или нет. - Мисс Кингмен, закройте дверь, когда будете выходить.
- Где мой ребенок? - Лаура чувствовала, как колотится у нее сердце, и снова кольнула боль между ног. - Я хочу видеть Дэвида!
- Выйдите! - сказал мужчина матери Лауры. Мисс Кингмен закрыла дверь.