- Так почему же вы все это время не смогли ее взять? - Отец Лауры встал со стула и взял фотографию. - Я думал, что вы профессионалы!
- Мы делаем, что можем, мистер Бел. - Касл позволил себе тонкую улыбку. Мы не можем быть постоянно повсюду, и люди, бывает, уходят из сетей. - Он опять обратился к Лауре. - Один из наших людей, участвовавших в операции в ту ночь в семьдесят втором, видел Мэри Террелл с близкого расстояния. Он сказал, что она была беременна и тяжело ранена - кровотечение из живота.
- Какого черта он не застрелил ее прямо на месте? - спросил Франклин.
- Потому что, - ровно сказал Касл, - она застрелила его раньше. Одна пуля попала в лицо, вторая - в горло. Он вышел на пенсию по инвалидности. Во всяком случае, мы одно время думали, что Мэри заползла в нору и умерла, но приблизительно через месяц "Нью-Йорк тайме" получил письмо, отправленное из Монреаля. Оно было от Джека Гардинера - он называл себя "Лорд Джек". Он сообщал, что Мэри Террелл и еще двое остались в живых и что война Штормового Фронта против легавых свиней не окончена. Это было их последнее заявление.
- И никто никогда не нашел Джека Гардинера? - спросил Дуг.
- Нет. И он, и остальные залегли на дно. Мы думаем, что они расстались и планировали собраться опять по какому-то обусловленному сигналу. Этого не произошло. Все это я вам рассказываю потому, что вы все равно это услышите по всем выпускам новостей, и я хотел, чтобы вы узнали это от меня. - Он пристально посмотрел на Лауру. - ФБР передало досье Мэри телесетям, Си-эн-эн и газетам. Сегодня в вечерних выпусках они начнут все это сообщать. И чем дольше мы будем поддерживать интерес прессы, тем больше наши шансы, что кто-то засечет Мэри Террелл и приведет нас к ней. - Он поднял брови. - Понимаете?
- Они найдут ее, - сказал Дуг, сидя на кровати рядом с Лаурой. - Они вернут Дэвида. Ты должна в это верить.
Она не ответила, ее глаза смотрели в никуда. Тени все того же кошмара кишели в ее мозгу. Услышав то, что Касл счел своим долгом рассказать, она поняла, что Мэри Террелл никогда не сдастся без боя. Психологически не сможет. Нет, она предпочтет геройскую смерть на поле боя с оружием в руках. И что будет с Дэвидом в этом аде пуль?
- Я хочу спать, - сказала она.
Дуг еще немного побыл с ней в беспомощных попытках унять ее безмолвные гнев и боль, потом оставил ее в покое.
Лаура боялась сна и того, что может ждать ее в этом сне. Дождь стучал по стеклу костяным звуком. Она встала, чтобы попить воды в ванной и обнаружила, что открывает ящик комода, где лежит пистолет.
Она взяла его в руки. До нее донесся его злой и маслянистый запах - кусок смерти в ее руках. Мэри Террор наверняка разбирается в пистолетах. Мэри Террор живет оружием и умрет от оружия, и да поможет Бог Дэвиду.
Их пастор из Первой объединенной методисткой церкви навещал их сегодня вечером и руководил общей молитвой. Лаура едва слышала его слова, она до сих пор была в шоке. Сейчас молитва была ей нужна. Нужно хоть что-нибудь, чтобы выдержать эту ночь. Мысль, что она может никогда не взять на руки своего ребенка, сводила ее с ума от горя, а от мысли о руках этой женщины на теле Дэвида пальцы вцеплялись в пистолет так, что белели костяшки.
Она всегда считала, что не сможет убить человека: Никогда и ни за что. Но теперь, когда у нее в руке был пистолет, а Мэри Террор на свободе, она знала, что сможет спустить курок не моргнув глазом.
Жуткое это чувство - желание убить.
Лаура положила пистолет обратно и задвинула ящик. Потом она встала на колени и помолилась о трех вещах: чтобы Дэвид вернулся цел и невредим, чтобы ФБР быстро нашло эту женщину и чтобы Бог простил ее за мысль об убийстве.
Глава 6
ПЕРВАЯ КРАСАВИЦА
Пока Лаура молилась в Атланте, серый "кадиллак" притормозил на лесной дороге в шестидесяти милях к северо-западу от Ричмонда. Автомобиль свернул с главной дороги на дорогу поуже и проехал еще полмили. Свет его фар блеснул на окнах дома на обрыве, приютившегося среди сосен и вековых дубов. Окна дома были темны, над трубой, сложенной из белого камня, не было дыма. От дома к далекому шоссе тянулись телефонные и электрические провода. Натали Террелл остановила машину перед ступенями веранды и вышла на резкий ветер.
Из облаков вырвался на свободу полумесяц. Он отбросил искры серебра на рябь вод озера Анна, над котором высился дом. Вниз по холму к лодочному сараю и пирсу отходила другая дорога. Натали не видела машины, но знала: ее дочь здесь.
Дрожа не только от холода, она поднялась по ступеням на веранду, толкнула ручку двери, и та открылась. Натали зашла внутрь, прочь от ветра и стала искать выключатель.
- Не надо.
Она остановилась. Сердце у нее яростно подпрыгнуло.
- Ты одна?
Натали напрягла взгляд, чтобы увидеть, где в комнате ее дочь, но не смогла рассмотреть.
- Да.
- Они не следили за тобой?
- Нет.
- Не включай свет. Закрой дверь и отойди от нее. Натали так и сделала. Из кресла поднялась неясная фигура, и Натали прижалась спиной к стене, когда эта фигура прошла мимо нее. Мэри поглядела в окно, наблюдая за дорогой. От ее размера - ее огромности - неприкрытый страх пиявкой засосал в животе у Натали. Дочь была выше ее приблизительно на четыре дюйма и намного шире в плечах. Мэри неподвижно стояла во тьме, разглядывая дорогу, а мать съежилась от ее присутствия.
- Почему они за тобой не следили? - спросила Мэри.
- Они.., они поехали в другое место. Я послала их... - страх стискивал ее горло и не давал говорить. - Я отослала их в пляжный дом.
- Они прослушивали телефон.
- Да.
- Я догадалась, что у них есть эта хреновина для определения номера. Вот почему я не позвонила отсюда. Я ж тебе говорила, Старший Брат не дремлет.
Лицо Мэри повернулось к матери. Натали не могла его толком разглядеть, но что-то в нем было жестокое.
- Так почему же ты не сказала им, что я еду сюда?
- Не знаю, - ответила Натали. Это было правдой.
- Мама, - сказала Мэри, подошла к ней и холодно поцеловала ее в щеку.
Нагали не смогла подавить дрожь отвращения. От ее дочери пахло немытым телом. Она почувствовала руку Мэри у себя на плече; в ней что-то было зажато, и Натали поняла, что у Мэри пистолет.
Мэри шагнула назад, и мать и дочь глядели друг на друга во тьме.
- Много воды утекло, - сказала Мэри. - Ты состарилась.
- Разумеется.
- Что ж, и я тоже. - Она опять подошла к окну и выглянула наружу. - Я не думала, что ты приедешь. Я считала, что ты напустишь на меня легавых.
- Так зачем ты позвонила?
- Я скучала по тебе, - сказала Мэри. - И по отцу тоже. Я рада, что ты не навела на меня легавых. Я видела, как заезжает твой автомобиль, и знаю, что свиньи не ездят в "кадиллаках". Но свою машину я поставила в лодочном сарае, и если бы я увидела за тобой хвост, взяла бы своего ребенка и уехала по приозерной дороге.
Приозерная дорога на самом деле была колеей, которая обходила озеро Анна и вливалась в главную дорогу. В это время года дорогу перекрывали ворота, но Мэри уже снесла их с петель, чтобы обеспечить себе быстрый отход.
"Мой ребенок", - сказала Мэри.
- Где ребенок? - спросила Натали.
- В задней спальне. Я его укутала в одеяло, ему там хорошо, лапоньке. Я не хотела разводить огонь. Никогда не знаешь, кто может учуять дым. Лесной кордон по-прежнему в паре миль к северу отсюда, верно?
- Да.
Приозерный дом, построенный как летний, не имел отопления, но в нем было три камина для прохладных ночей. Сейчас дом был холоден, как могила.
- Так почему же ты не привела легавых? Натали почувствовала, что ее дочь наблюдает за ней с настороженностью зверя.
- Потому что я знала, что ты не сдашься, если они тебя схватят. Я знала, что им придется тебя убить.
- Разве это не то, чего ты хочешь? Ты же говорила в газетах: ты не заплачешь, если я умру.
- Так и есть. Я думала о ребенке.
- Ага. - Она кивнула. Ее мать всегда любила детей; это лишь когда они стали постарше, она в скуке повернулась к ним спиной. Мэри сделала ставку на это, и она сыграла. - О'кей, это я врубаюсь.