- Про тебя передавали во всех новостях, - сказал он. - Ты привлекла к себе сильное внимание.
- Может, и так. Это мое дело.
Место было неподходящим, чтобы устраивать спор. Эдвард поднял воротник пальто и посмотрел вслед уходящему копу. Прав был легавый: в воздухе пахнет снегом.
- У тебя есть машина?
- Фургон.
- Где ты остановилась?
- Мотель в Секокусе. А ты?
- Я живу в Квинсе, - ответил он. Теперь, когда она убрала этот чертов пистолет, его нервы начали приходить в порядок. Но он все равно одним глазом наблюдал за копом. Он не сразу узнал ее, когда она сошла с парома. Она сильно изменилась; он знал, что и он изменился, но увидеть Мэри - это был шоком. Наверняка ФБР идет за ней по пятам, и уже одно то, что он стоит рядом с ней, заставляло его чувствовать себя мишенью в тире.
- Мы поедем к тебе, - решил он. - Нам много о чем нужно потолковать.
Он попытался улыбнуться, но то ли слишком замерз, то ли слишком испугался и губы его не послушались.
- Погоди минутку, - услышал он, направившись к парому, и остановился. Мэри шагнула к нему, и он почувствовал себя карликом. - Эдвард, я больше ни от кого не принимаю приказов. - У нее в груди стянулся тугой ком разочарования. Лорда Джека здесь нет, и понадобится какое-то время, чтобы это пережить. - Мы поедем к тебе.
- Ты мне не доверяешь?
- Доверие может привести к смерти. Едем к тебе или я пошла.
Он продумал этот вариант. На лбу у него собрались хмурые морщины, и Мэри увидела, что это действительно Эдвард Фордайс. Точно такие же морщины были, когда Джек Гардинер напустился на него за то, что он вмазался в легавский автомобиль.
- О'кей, - согласился он. - Ко мне.
Он слишком быстро сдался, подумала Мэри. Что-то в нем раздражало ее до крайности, его ботинки и одежда получены от Государства Компостирования Мозгов; это мундир врага. За ним надо тщательно следить.
- Веди, - сказала она, и он пошел к парому, а Мэри шла за ним в нескольких шагах. Прижимая к себе Барабанщика, она не снимала другую руку с рукояти пистолета.
На парковке "Серкл-лайн", вдали от людей, Мэри вытащила пистолет из сумочки и прижала дуло Эдварду к затылку.
- Стоп! - тихо приказала она. Он остановился. - Руки на машину и расставь ноги.
- Сестра, ты чего? Что ты...
- Быстро, Эдвард!
- Вот черт! Мэри, ты меня толкнула!
- Да неужто? - сказала она, прижала его к машине и быстро обыскала. Ни пистолета, ни микрофонов, ни записывающих устройств. Она вытащила бумажник, открыла его и проверила водительские права. Выданы в Нью-Йорке на имя Эдварда Ламберта, адрес: 5-Б, 723, Купер-авеню, Квинс. Фотография молодой улыбающейся женщины и мальчика с длинным отцовским подбородком.
- Жена и ребенок?
- Да. В разводе, если тебе интересно. - Он повернулся лицом к Мэри и выхватил у нее бумажник. - Живу один. Работаю бухгалтером в компании пищевых морепродуктов. Езжу на "тойоте" восемьдесят пятого года выпуска, собираю марки и вытираю задницу туалетной бумагой "Чар-мин". Что-нибудь еще?
- Да. - Она приставила дуло "магнума" к его животу. - Ты собираешься меня сдать? Я знаю, что за мою голову назначена цена. - Двенадцать тысяч долларов это была цена, которую назначил на ее поимку "Конститьюшн" в Атланте. - Так вот, если ты только подумаешь об этом, то первая пуля - тебе. Врубаешься?
- Да. - Он кивнул. - Врубаюсь.
- Вот и хорошо. - Она поверила ему и убрала пистолет, но сумочку оставила открытой. - Теперь мы опять друзья?
- Ага.
Сказано было с толикой нового уважения - а может быть, еще и страха.
- Я поеду за тобой. Я буду вон в том фургоне. - Она показала головой.
Эдвард повернулся к своей "тойоте", но Мэри схватила его за руку. В ее душе поднялась горячая волна ностальгии, и от этого стала легче та боль, что Джека здесь нет.
- Я люблю тебя, брат, - сказала она и поцеловала его в гладко выбритую щеку.
Эдвард Фордайс озадаченно поглядел на нее, все еще злой после обыска. Она явно съехала с катушек, это уж точно. Похищение ребенка было безумием и ставило его почти в такое же опасное положение, как и ее. Он уже жалел, что решил дать объявление, но Мэри была его сестрой по оружию, они вместе жили, сражались и истекали кровью, и она была связью с той молодой и настоящей жизнью.
- И я люблю тебя, сестра, - ответил он и вернул ей поцелуй. Ощутил запах ее тела - ей надо было помыться.
Эдвард сел в машину, завел мотор и подождал, когда она с ребенком сядет в фургон. Она называет его Барабанщиком. Эдвард знал настоящее имя ребенка Дэвид Клейборн. Он следил за всей этой историей по новостям, но со времени взрыва самолета над Японией в новостях куда меньше говорили о Мэри и ребенке. Он выехал со стоянки, глядя в зеркало заднего вида, чтобы проверить, что Мэри - большая старая сумасшедшая Мэри - едет за ним.
Он не ожидал увидеть, как с парома сходит Мэри Террор. Объявление было выстрелом наугад, но он видел, что поразил цель намного больше, чем надеялся.
- Двенадцать тысяч долларов? - сказал он, вливаясь в движение по Вильямсбургскому мосту. Оглянулся назад и увидел, что она держится вплотную за ним. - Детские игрушки. Ты сделаешь меня миллионером.
И он усмехнулся, показав зубы в коронках. Когда "тойота" и фургон пересекали мост в потоке машин, из туч посыпались мелкие снежные хлопья.
ЧАСТЬ 5
УБИЙЦА ПРОБУДИЛСЯ
Глава 1
УЦЕНЕННЫЙ ТОВАР
- Кажется, за нами был хвост, - повторила Мэри в третий раз, стоя у окна спальни квартиры Эдварда Фордайса и глядя на Купер-авеню. Ветер гнал снег мимо окна. Разметало штабель мусорных мешков на улице, по тротуару летели мусор и старые газеты. Мэри кормила Барабанщика из бутылочки с молочной смесью, младенец таращился голубыми глазами и сосал соску. Мэри посмотрела в обе стороны мрачной улицы. - Коричневая машина. Вроде бы "форд".
- Это твое воображение, - ответил из кухни Эдвард, готовивший консервированный чили. Стонали и щелкали батареи отопления. - В этом городе полно машин, так что не будь параноиком.
- Водитель несколько раз мог нас обогнать, но замедлял ход. - Соска выскочила изо рта Барабанщика, и Мэри запихнула ее назад. - Мне это не нравится, - сказала она больше себе, чем Эдварду.
- Брось. - Эдвард вышел в гостиную, оставив чили побулькивать на плите. Он снял пальто и пиджак и расхаживал по комнате в красных подтяжках. - Хочешь выпить? Есть "Миллер Лайт" и вино.
- Вино, - сказала она, все еще высматривая из окна коричневый "форд". Ей не удалось как следует разглядеть водителя. Она запомнила негра, сидевшего на скамейке в кожаной куртке: он ехал с ними на пароме, как и светловолосая девушка. Там много народу было: дюжина японских туристов, пожилая пара и еще человек двадцать. Не был ли кто-нибудь из них легавым у нее на хвосте? Была и другая возможность: следили не за ней, а за Эдвардом. Вполне могло быть.
Он принес ей бокал красного вина и поставил на стол, пока она заканчивала кормить Барабанщика.
- Итак, - сказал Эдвард, - ты мне не хочешь рассказать мне, зачем ты украла ребенка?
- Нет.
- Наш разговор не очень далеко зайдет, если ты не хочешь говорить.
- Я хочу послушать, - сказала она. - Я хочу знать, зачем ты дал это объявление?
Эдвард подошел к другому окну и выглянул наружу. Никакого коричневого "форда" не было, но от настойчивости, с которой Мэри утверждала, что кто-то за ними следит, ему тоже было неспокойно.
- Не знаю. Наверное, мне было любопытно.
- Насчет чего?
- Ну.., просто поглядеть, не покажется ли кто-нибудь. Вроде сборища одноклассников, так сказать. - Он отвернулся от окна в тусклом зимнем свете и взглянул на нее. - Кажется, прошло сто лет с тех пор.
- Нет, это было только вчера, - сказала она. Барабанщик доел свою смесь, и она прислонила его к плечу, чтобы он срыгнул воздух, как показала ей мать. Мэри уже осмотрела квартиру Эдварда и отметила кое-какую дорогую мебель, которая не вписывалась, и одежда у него была лучше, чем жилище. Впечатление у нее сложилось такое, что он когда-то имел кучу денег, но они кончились. Его "тойота" плевалась дымом из выхлопной трубы, а левое заднее крыло было смято. А начищенные ботинки говорили, что когда-то он ходил по дорогому паркету.