Ни одна из них не могла ничего сказать. Руки Диди на руле свело в клешни, глаза в шоке расширились, а Лаура сидела, чувствуя, как у нее стискивает желудок, и прижав к груди забинтованную руку.
Через четверть мили они увидели автомобиль, соскользнувший с шоссе и влетевший в рельс ограждения. Патрульная машина стояла с ним рядом. Патрульный разговаривал с молодым человеком в лыжном свитере, на, котором было написано: "Пройди на лыжах весь Вайоминг". Машины ехали медленно, день потемнел до фиолетового и мостовая блестела. Диди коснулась стекла.
- Становится холоднее, - сказала она. "Катлас" был развалиной и бензиноглотом, но обогреватель у него был первоклассный. Диди снизила скорость до сорока пяти, перед фарами мелькал зернистый снег.
- Я могу повести машину, если ты хочешь вздремнуть, - предложила Лаура.
- Не надо, я еще вполне. Дадим твоей руке отдохнуть. Как ты?
- О'кей. Немного побаливает.
- Если ты хочешь где-нибудь остановиться, дай мне знать.
Лаура покачала головой:
- Нет. Я хочу продолжать двигаться.
- На шесть сотен долларов мы можем купить билеты на самолет, - сказала Диди. - Мы можем поймать рейс в Сан-Франциско из Омахи и во Фристоуне взять машину напрокат.
- Машину без водительских прав нам не взять. И все равно при посадке на самолет надо будет пистолет оставить.
Диди еще несколько минут ехала молча, потом заговорила снова, поднимая тему, которая волновала ее еще с лесопилки.
- А в любом случае, что тебе толку от пистолета? Я хочу сказать - как ты собираешься вернуть Дэвида, Лаура?
Мэри его не отдаст. Она скорее умрет. Даже с пистолетом в руках, как ты получишь Дэвида назад живым.
- Не знаю, - ответила Лаура.
- Если Мэри найдет Джека Гардинера... Кто знает, что она тогда сделает? Если она появится перед его дверью, после всех этих лет, он может просто вырубиться. - Она быстро взглянула на подругу, а потом отвернулась, потому что боль опять всползла на лицо Лауры и залегла в морщинах. - Джек был опасным человеком. Он умел уговорить других совершить убийство вместо него, но свою долю чужой крови он тоже пролил. Он был мозгом Штормового фронта. Все это было его замыслом.
- И ты вправду думаешь, что это он? Во Фристоуне?
- Да, я думаю, что на фотографии он. Во Фристоуне он или нет, я не знаю. Но когда Мэри обрушится на него с Дэвидом как со своего рода.., предложением любви, один Господь знает, как он отреагирует.
- Значит, мы должны найти Джека Гардинера первыми, - сказала Лаура.
- Тут просто не угадаешь, насколько Мэри нас опередила. Она доберется до Фристоуна раньше нас, если мы не полетим самолетом.
- Она не могла так далеко уйти. Она тоже ранена, может, даже серьезнее меня. Ее задержит погода. Если она съедет с федеральной трассы, это задержит ее продвижение еще сильнее. - - О'кей, - сказала Диди. - Даже если мы найдем Джека первыми, что тогда?
- Подождем Мэри. Она передаст ребенка Джеку. Вот зачем она едет во Фристоун. - Лаура осторожно коснулась своей забинтованной руки. Она была так горяча, что чуть не шипела, и пульсировала глубокой, мучительной болью. Эту боль придется выдержать, потому что выбора нет. - Когда ребенок будет не в руках Мэри.., вот зачем может понадобиться пистолет.
- Ты не убийца. Да, ты задубела, как старая кожа. Но ты не убийца.
- Мне понадобится пистолет, чтобы задержать Мэри для полиции, - сказала Лаура.
Наступило долгое молчание. Слышно было только гудение шин "катласа".
- Вряд ли Джеку это понравится, - сказала Диди. - Какое бы прикрытие он себе ни построил, он не даст тебе вызвать полицию, чтобы арестовать Мэри. И когда ты вернешь себе Дэвида.., я не уверена, что и я смогу тебе это позволить.
- Понимаю, - сказала Лаура. Она уже думала об этом и дошла примерно до тех же выводов. - Надеюсь, мы что-нибудь сможем придумать.
- Ага. Вроде президентского помилования?
- Скорее вроде билета на самолет в Канаду или Мексику.
- Ну-ну! - Диди горько улыбнулась. - Лучше не придумаешь, чем начать жизнь заново в чужой стране, имея шиш в кармане и свитер из дешевого магазина!
- Я могла бы прислать тебе денег, чтобы помочь устроиться.
- Я американка! Поняла? Я живу в Америке! Лаура не знала, что еще сказать. Говорить и в самом деле было нечего. Диди начала свое путешествие к этой точке очень и очень давно, еще тогда, когда связала свою судьбу с Джеком Гардинером и Штормовым Фронтом.
- Черт, - тихо сказала Диди. Она представила себе будущее, когда днем она будет задыхаться от страха, что кто-то стоит за спиной, и ночами просыпаться от того же страха, когда вечно будет ходить с нарисованной на спине мишенью. Но есть много островов на водных путях Канады. Много мест, куда почту доставляют самолетом и где ближайший сосед живет в десяти милях.
- Ты купишь мне обжиговую печь? Для керамики?
- Да.
- Мне это важно - делать керамику. Канада приятная страна. Она меня вдохновит, может быть? - И Диди кивнула, отвечая на собственный вопрос. - Я стану экспатрианткой. Это звучит лучше, чем изгнанница, как по-твоему?
Лаура с этим согласилась.
"Катлас" проехал из Айовы в Небраску по восьмидесятому шоссе, огибавшему Омаху и уходящему по плоским равнинам, побеленным морозом. Лаура закрыла глаза и постаралась отдохнуть под шуршание дворников и приглушенный шелест шин.
"Дитя четверга", - подумала она.
"Четверговым детям - далекий путь".
Она припомнила, как одна из сестер сказала это при рождении Дэвида.
И под шорох дворников и шелест шин пришла неожиданная мысль: она тоже родилась в четверг.
"Далекий путь", - подумала она. Она уже прошла долгий путь, но впереди самая опасная его часть. Где-то там, за темным горизонтом едет с Дэвидом Мэри Террор, с каждой милей все ближе к Калифорнии. Внутренним взором Лаура видела Дэвида, лежащего в луже крови, с черепом, разнесенным пулей, и она вытолкнула этот образ из сознания, пока он не пустил корни. Далекий путь. Далекий путь. На золотой Запад, темный, как могила.
Глава 3
ОН ЗНАЕТ
В трех часах пути впереди снег закручивался перед фарами машины Мэри. Он падал из темноты ночи быстро и густо, валил так, что дворники гнулись, смахивая его с ветрового стекла. То и дело "чероки" сотрясало порывом бокового ветра, и руль дрожал у Мэри в руках. Она чувствовала, как шины пытаются развернуться на скользкой дороге, а остальные машины - которых после темноты стало куда как меньше - сбросили скорость до половины разрешенной.
- Все будет хорошо, - сказала она Барабанщику. - Ты не волнуйся, детка. Мама едет осторожно, с мальчиком ничего не случится.
Но на самом деле ее пробирал страх, а на пути ей встретились уже две крупные аварии за те двадцать минут, что она отъехала от "Макдоналдса" в Норт-Плетт в Небраске. Такая езда истрепывала нервы и утомляла глаза, но трасса все еще оставалась чистой, и Мэри не хотела останавливаться, пока есть возможность ехать. В "Макдоналдсе" она покормила и перепеленала Барабанщика, и он теперь засыпал. Раненая нога Мэри онемела от вождения, а боль в руке периодически просыпалась и вцеплялась зубами сильно и глубоко, давая понять, кто здесь главный. И еще ее лихорадило, пот выступал на распухшем и горевшем лице. Надо ехать, проехать сегодня сколько сможет, пока страдающее тело над ней не возобладает.
- Давай споем, - сказала Мэри. - "Эру Водолея", - решила она. - "Пятое измерение" помнишь? - Но Барабанщик, конечно, не помнил. Она запела песню голосом, который мог быть приятным в дни ее юности, но теперь охрип и не мог держать мелодию. "Если ты едешь в Сан-Франциско", - сказала она: еще одно название песни, но она не могла припомнить имени исполнителя. Она запела и ее, но помнила только кусок насчет того, чтобы ехать в Сан-Франциско с цветами в волосах, и она пропела этот куплет несколько раз и бросила.
Снег бил в ветровое стекло, и "чероки" весь дрожал. Снежинки ударялись в стекло и прилипали к нему, большие и сплетенные швейцарским кружевом, потом дворники с трудом их сметали и на их место ложились новые.