Проприоцепторы посылали сигнал тревоги...
Это было тепло тел двух людей, но так низко на земле, что она...
Она застыла в полутора метрах от здания и схватила Килайна за руку. Он повернулся с вопросительным видом.
Прежде чем он раскрыл рот, она тихо прошептала, стараясь сохранять спокойствие:
— В вашем здании есть ступеньки, ведущие в подвал?
— Да. Там слева.
— Там внизу кто-то ждет...
Сэм не медлил ни секунды. Движением руки он толкнул ее на землю и прикрыл ее собой в тот момент, когда две тени поднялись от основания дома и бросились к ним.
29
— Килайн!
Голос Джулии снизу прозвучал сдавленно и сердито. Его сердце колотилось напротив ее груди, и она ощутила разливающееся по телу тепло, которое не имело ничего общего с раздражением по поводу нерыцарского обращения.
Он ничего не ответил. Его лицо застыло. Почти мгновенно произошло два события — он выхватил свой браунинг у нее из руки, и пули чиркнули рядом, взметнув осколки асфальта и почвы.
Мужской голос приказал:
— Килайн! Не шевелись и оставайся на месте. Мы...
Сэм быстро откатился в сторону, прицелился и выстрелил. Один раз. Два. По выстрелу на каждого нападавшего, потому что у него не было бы другого шанса.
Две тени застыли на месте, словно пригвожденные к стене. Почти как в замедленной съемке они взлетели вверх и назад в гротескной пародии на пловцов, стартующих в заплыве на спине. Только эти прыжки вышли вялыми, и две тени рухнули на газон, как сломанные куклы.
Сэм вскочил на ноги, часто и неглубоко дыша. Он расставил ноги, выставил браунинг, держа его обеими руками в направлении двух неподвижных фигур на темном асфальте. Он чувствовал дрожь от выброса адреналина. Его рефлексы не подвели. Он ощущал что-то вроде торжества.
Джулия наблюдала за всем этим с земли. Пистолет в вытянутых руках Килайна был похож на коготь какого-то инопланетного хищника. Казалось, сейчас он запрокинет голову и победно взвоет в ночи. Ярость захлестывала его.
Затем его плечи несколько расслабились. Он осторожно двинулся к упавшим. Крался, как зверь в тундре, и Джулию поразило, что это был тот же самый человек, который обрабатывал и перевязывал ей руки, который набросил свою куртку ей на плечи, чтобы она могла согреться.
Когда Сэм шел к вооруженным врагам, он вспомнил, как когда-то гордился мгновенной реакцией. Как он радовался своим исключительным способностям в карате и умению владеть оружием. Но все это умерло вместе с Ирини. Когда он столкнулся с Майей Стерн на Семидесятой улице, он действовал медленно, неуверенно и позволил ей перехитрить и переиграть себя.
Но теперь стало очевидно, что старые рефлексы и результаты тренировок никуда не исчезли. Он знал, что сражается против Майи Стерн. Она вполне могла быть одной из нападавших, а это означало, что лишь доли секунды решали, кому следует умереть, и он совсем не хотел, чтобы это была Джулия Остриан или он сам.
Тогда почему эти двое промазали? Почему они медлили?
Он присел около них. Они были одинаково одеты в черные облегающие джинсы, черные свитеры-водолазки и в черные куртки из легчайшего сохраняющего тепло материала, которые не сковывают движения и делают человека незаметным. Сэм узнал одного из них, бывшего наемного убийцу Компании.
У него было широкое лицо и славянский нос, черная щетина покрывала щеки.
Ночной холод пробрал Сэма, пока он сидел на корточках рядом с киллерами, но ему было не до этого. На черном свитере того, кого узнал Сэм, была зияющая рана. Этот человек был в Берлине в те годы и тоже работал против Штази. Теперь Сэм не наблюдал ни движения мускула, ни слабого биения артерии. Все-таки Компания учила своих убийц со знанием дела симулировать смерть.
Одной рукой Сэм прижал ствол пистолета к носу этого типа, а другой проверил его сонную артерию.
— Он жив? — спросила Джулия, стоя над ним.
Металлический запах свежей крови вернул ее мысли в Лондон и в такси со страдающей матерью. Сердце, казалось, было готово застрять в горле, но она отогнала жуткие воспоминания. Вместо этого она стала рассматривать лежащих на земле людей и с беспокойством бросала взгляд вверх, где в окнах многоквартирного дома стал зажигаться свет.
— Возвращаемся в машину! — Сэм не ощутил пульса. — Он мертв.
Он перешел к другому. Как и у первого, у него была большая рана над сердцем. Его темные глаза безжизненно уставились в небо. На левой щеке был длинный ножевой шрам.
— Как насчет этого?
Под застегнутыми на молнию полами куртки Джулия спрятала пистолет первого убийцы. Оружие лежало на земле, и она подобрала его, когда Килайн отошел. Ствол был еще горячий от вырвавшихся из него пуль.
Сэм проворчал:
— Этот тоже убит. Я еще неплохо стреляю.
В его голосе прозвучала нотка горечи. Он десять лет пытался забыть Берлин, Ирини и оперативную работу. Ему надоела смерть. Больше всего ему не хотелось быть машиной для убийств. Он...
— Вы даже не дали им шанса. — В голосе Джулии прозвучало осуждение.
Его подбросило, как от удара током.
— Шанса? Какой шанс вы хотели, чтобы я им дал? Убить вас? Убить нас обоих?
Он схватил ее за руку и потащил обратно на стоянку к «Дуранго».
Она попыталась вырваться:
— Они хотели поговорить с вами. Я слышала, как один из них сказал, что...
— Поговорить? Послушайте, Остриан. Я узнал одного из них. Он является — или являлся — наемным убийцей Компании. Как Майя Стерн. Когда ЦРУ официально прекратило программу убийств, многие из киллеров ушли. Некоторые из них объединились и назвали себя «чистильщиками». Эти люди не приспособлены к жизни в обществе и находятся в разладе с ним. Они «приватизировали» сами себя, чтобы можно было продолжать работать. Они предлагают свои способности любому, кто может заплатить.
Когда они приблизились к «Дуранго», Джулия вновь попыталась освободиться:
— Но я слышала, как один из них выкрикнул вашу фамилию и...
— Я тоже слышал, но это вполне могла быть уловка, чтобы сделать меня уязвимым. «Чистильщики» убивают легко и безжалостно. Все они специалисты — ремесленники — в самом фатальном смысле этого слова, и, пока они находятся в сознании, они будут хромать, ковылять и ползти на брюхе, чтобы убить. И самое главное, они обладают жаждой крови, которой я никогда не понимал.
Они добрались до «Дуранго», и Сэм отпустил ее руку. Ей казалось, что на руке должен остаться синяк, но она не хотела доставить ему удовольствие, показав, как она растирает руку.
— Если они такие профессионалы, почему они не стреляли сразу же? Почему подставились, выпрыгнув из тени? Непохоже, чтобы они собирались убивать нас!
В его голосе зазвучала жесткость.
— Ладно, но, обвиняя меня, вы забываете о другой нестыковке. Если они такие опытные люди, как они умудрились промазать первыми выстрелами с такого короткого расстояния, даже если они бежали, а мы находились на земле?
— Мне тоже хотелось бы знать это. Может быть, вы убили их без повода. Как вы могли так легко стрелять в них, не зная с уверенностью, что они хотят убить нас?
— Вам кажется это легко?
Беспокойство охватило его, он стал оглядываться вокруг, выясняя, нет ли иной опасности. Быстро открыл дверь машины.
Чувствуя себя виноватой, Джулия вспомнила, как в Лондоне она отчаянно хотела убить женщину, отнявшую жизнь матери. Прикончить ее голыми руками. Душить ее до тех пор, пока она не перестанет дышать, а лицо не станет пунцовым от боли. Ей захотелось взять обратно свое резкое обвинение, но Сэм заговорил первым:
— Я не могу сказать точно, почему они промазали или почему не стреляли из засады. Точно так же я не знаю, почему Майя Стерн не застрелила вас на той дорожке до того, как подъехал я. Когда я оказался там, у нее еще было время убить, но вместо этого она пригрозила вам и исчезла. Я не понимаю всего этого, но я знаю одно — все, что делают «чистильщики», имеет свою цель. Так что все это имеет смысл только в том случае, если их наниматель хочет, чтобы по крайней мере один из нас остался в живых. Садитесь.
Когда он закрыл дверь, Джулия сказала:
— Нам надо было обыскать их. Взять их водительские права. Может быть, они дали бы нам какой-то ключ к тому, кто послал их.