— Ошибка, приятель. Скажи мне номер, и я позвоню.
Раздраженный Винс дал ему телефонный номер защищенной линии, которая вела к единственному аппарату, находившемуся в кабинете. Они повесили трубки, и, прежде чем Винс смог донести свою выпивку через гостиную и холл, телефон в кабинете уже вовсю звонил.
Винс схватил трубку:
— Чего вы хотите?
Главный суперинтендант холодно усмехнулся:
— Теперь, когда я знаю что к чему, становится понятно, что именно я должен сказать, чтобы ты молчал. Но кто знает... добрая старая Англия в наше время пресыщена и терпима, так что я, наверно, сохраню свою пенсию в случае отставки. Я даже могу просто выйти из этой заварухи. На самом деле я тебе нужен намного больше, чем ты мне.
Винс глотнул своего «Блю лейбл» и сделал паузу, дожидаясь, пока тепло виски разольется по телу. Отталкивающую тайну Стаффилда он собирал в течение многих лет из разных источников. Он держал эту информацию в дальнем ящике стола, потому что свидетельство криминальной деятельности высокопоставленного сотрудника Скотланд-Ярда стоило сохранить для себя. Подробности сексуальной жизни Стаффилда стали прекрасным материалом, с помощью которого можно сбить Дуга Пауэрса. Реальность и ее конкретные свидетельства всегда лучше выдумки.
Винс осторожно сказал:
— Вы вступаете на зыбкую почву, Стаффилд. У меня есть оригиналы документов. Если кто-нибудь серьезно заплатит... Вы тогда не просто не вернетесь в Англию — полиция четырех стран будет иметь на руках ордер на ваш арест. Смерть во время секса трудно объяснить. Два или три таких случая равносильны убийству, так ведь? Я сомневаюсь, что Скотланд-Ярд заплатит вам выходное пособие, не говоря уж о пенсии. Лучший выход для вас делать то, что я велю, и держать свой поганый рот на замке.
В захудалой гостинице в манхэттенском Вест-сайде Стаффилд заулыбался. Малый действительно выполнил домашнее задание и сохранял присутствие духа.
— Ты хочешь сказать, что это тупик?
На самом деле Стаффилд знал — его карьера окончена. Американцы обладают хорошим чутьем, когда дело касается их выгоды. Когда он выступит перед репортерами, кто-нибудь начнет задавать много вопросов. В итоге обнаружится, что не только у Пауэрса было своеобразное прошлое, но и у самого Стаффилда. Проверка может занять год, но так или иначе все всё узнают. Новость эта, конечно, сильно опоздает, чтобы спасти президентскую заявку Пауэрса, но вполне успеет, чтобы погубить Стаффилда. Винс Редмонд был прав. Бывшего главного суперинтенданта Стаффилда будут разыскивать полицейские четырех стран.
Но Стаффилд осознавал, что он был не единственным, кого не устраивал такой исход. Этого не хотели также Винс и Крейтон Редмонд. Все что Стаффилду нужно сделать, чтобы свалить их, — это просто раскрыть рот.
— Пожалуй, ты прав, — аккуратно сказал Стаффилд. — Запиши это.
Он продиктовал Винсу десять цифр банковского счета в Колумбии.
— Поскольку я подвергаюсь такому нелепо большому риску, чтобы помочь тебе выбраться из этой ситуации, ты должен будешь заплатить мне больше. Намного больше. В общем, двенадцать миллионов долларов.
Винс был ошеломлен. Это было целое состояние. Он твердо сказал:
— Я не имею возможности распорядиться выдать вам такую непомерную сумму...
Стаффилд сказал с угрозой в голосе:
— Не будь глупым дерьмом. То, что я могу сделать для тебя, стоит намного больше, чем ты предложил мне вначале, и мы оба знаем это. Если я соберу пресс-конференцию, которую ты хочешь, я рискую подставиться. Хуже того, я прекрасно понимаю, что ты на этом не остановишься. Ты будешь охотиться за мной, как лиса. Я ожидаю денег и гарантии, что смогу защитить себя.
Стаффилд был умен, что подтверждала его репутация в Скотланд-Ярде.
— Я сейчас переведу два миллиона долларов. Остальное — после пресс-конференции.
Голос Стаффилда оставался резким:
— Половину сейчас. Половину после. Переведешь шесть миллионов.
Винс сделал паузу, но согласился.
— Чтобы сделать первый взнос, мне понадобится несколько часов. И еще сутки для второго. Куда мне позвонить вам?
— А ты не звони. Я буду на связи. — Стаффилд выдержал паузу. — Я слышал, у тебя трое детей.
Винса окатила волна страха.
— Это не ваше дело.
— И твоя жена беременна. — В гостиничной комнате Стаффилд поймал себя на том, что изучает в потрескавшемся зеркале свои маленькие темные глазки. — Это просто, чтобы ты знал, — я тоже времени даром не терял, приятель. Я знаю, что у тебя есть питбули. Так вот, у меня тоже есть питбуль. Если ты нарушишь наш договор... если ты убьешь меня... мой питбуль будет до конца охотиться за тобой и твоей семьей. Одного за другим он будет убивать всех вас. Твоего отца и его братьев. Твоих братьев и сестер. Твоих двоюродных родственников. Но я дал ему указание начать с твоих детей. Понял, мой мальчик?
— Понял.
После этого они повесили трубки. Винс сидел один в своем кабинете. Ему предстояло принять некоторые предосторожности. Стаффилд нужен был им живым по крайней мере в течение следующих двадцати четырех часов.
35
11.15. ВОСКРЕСЕНЬЕ
БАЛТИМОР (ШТАТ МЭРИЛЕНД)
«Театр Романова» был уменьшенным вариантом великолепных кинотеатров, которые когда-то являлись средоточием национальной индустрии развлечений. Фойе было отделано позолотой, мрамором, слегка выцветшим красным бархатом и резьбой на балках и потолке. Настороженные и внимательные, несмотря на уверенность Сэма в том, что о кинотеатре его деда никому не известно, Джулия и Сэм по ступенькам, выложенным узорчатой плиткой, спустились из квартиры в фойе.
Сэм нес фонарик, у Джулии в руках был «вальтер». Он собирался научить ее стрелять. Но сейчас она несла его на боку. Сэм настоял, чтобы она носила пистолет в безопасном положении.
— Не прижимайте его к груди, как домашнюю собачку.
Когда они дошли до фойе, она уже почти слышала звяканье старого кассового аппарата и восторженные голоса взрослых и детей, ожидающих следующего сеанса под высоким потолком в стиле рококо.
— Расскажите мне о Романовых. Как ваш дед попал оттуда сюда? — спросила она.
Сэм улыбнулся, вспоминая красочные рассказы своего деда:
— Он был сыном великого князя Михаила. Когда началась Октябрьская революция, он был школьником, но вскоре уже сражался с коммунистами на Украине. Когда монархия пала, фамилия Романов была равносильна смертному приговору. Поэтому он отправился к Черному морю и вплавь добрался до британского военного корабля, покидавшего порт. Годы спустя царь Николай и его семья были причислены церковью к лику святых. Но мой дед считался слишком левым. Даже сражаясь за монархию, он верил в демократию. Такое настроение было популярно среди тех, кто не был ни монархистами, ни коммунистами. А затем он имел мужество жениться на американской девушке, что уже точно исключило его из числа претендентов на романовскую святость.
— Он, должно быть, любил пышность.
Сэм распахнул одну из двойных дверей, которые вели в зрительный зал. Порыв холодного и влажного воздуха охватил их.
— Он любил кино и всегда считал его лучшим из лекарств, которое не найдешь в аптеке.
— Тогда получается, что вы — великий князь?
Сэм засмеялся:
— Нет. Только сыновья, дочери, братья и сестры императора и их дети по мужской линии были великими князьями и княгинями. — Он сделал паузу для пущего эффекта. — Поскольку моя мать была не из Романовых, то я — просто князь.
— Вы шутите.
— Как всегда, я абсолютно серьезен.
— Вы правы. Как я сразу не догадалась. Вы — настоящий князь.
Он ухмыльнулся:
— Ну, слава Богу, она мне поверила.
— Я верю всему, что вы мне рассказываете.
Сэм притворно застонал:
— Так же, как делаете все, о чем я вас прошу.
Джулия покачала головой. Сэм должен быть хорошим шпионом — невозможно с точностью сказать, когда он говорит неправду. Она улыбнулась. Если он был прямым потомком императора из династии Романовых, каковыми определенно были великие князья, он совершенно точно может считаться русским князем.
Они постояли, всматриваясь в зрительный зал. Он чувствовал ее рядом с собой, теплую, влекущую, и его охватила тоска по всему, что он потерял со смертью Ирини.