В трубке раздаются короткие гудки. Pavlin чертыхается, и вновь набирает прежний номер, отходя от машины на полдюжины шагов. Вызов проходит, но на другом конце линии почему-то никто не отвечает. Pavlin повторяет предыдущую манипуляцию с набором номера - результат остаётся прежним.
- Блин! Я не пойму, он там что, обкурился что ли?! - в сердцах вслух восклицает Pavlin, кляня в душе своего трудного друга.
И тут из-за спины у него звучит вопрос:
- Морских свинок заказывали?
Pavlin оборачивается, и в недоумении смотрит на остановившегося возле него мотоциклиста, за откинутым забралом шлема которого лучатся смехом глаза того, с кем он должен встретиться на этом месте.
- Чёртов ниигер! - не скрывая удивления, восклицает Pavlin. - Откуда у тебя эта тачка?!
- Ай! Угнал у какого-то лоха возле метро, - незамедлительно следует небрежный ответ с блатными интонациями. - Давай, прыгай в свою колымагу и в путь! Дорога в Нью-Йорк ждёт нас!
- Ты серьёзно говоришь или шутишь?
- Насчёт первого шучу, конечно, а насчёт второго ничуть. Представь, что мы едем в Нью-Йорк...
- Он на другом континенте, - как-то сама собой срывается с уст Pavlina «поправка», перебивая речь человека на мотоцикле, - и туда нет дорог...
- Забудь об этом! - с внезапным жаром шепчет мотоциклист, слегка подавшись всем телом к Pavlin’y и в глазах его прыгают искорки-сумасшедшинки. - И вспомни о том, что «на этой планете существует только одна великая истина: независимо от того, кем ты являешься и что делаешь, когда ты по-настоящему чего-то желаешь, ты достигнешь этого, потому что такое желание зародилось в Душе Мира и вся Вселенная будет способствовать его осуществлению»! - Рavlin слушает как загипнотизированный, а мотоциклист простирает руку над лентой шоссе и продолжает: - Это - дорога в Нью-Йорк! И мы поедем по ней, ты - на машине, а я - на своём бывшем велосипеде, - и он похлопывает ладонью, «одетой» в рокерскую перчатку с обрезанными пальцами, по выпуклому боку бензобака, - который за прошедший год малость подрос.
Слова, произнесённые после похлопывания бензобака, мотоциклист произносит уже обычным голосом, без того внутреннего жара, чем возвращает Рavlinа в реальность и тот спрашивает:
- Это и есть твой сюрприз?
- Ага. Да, кстати, а где твой...
Мотоциклист не успевает закончить свой вопрос, потому что в этот момент впервые за время разговора переводит взгляд на машину друга и видит в ней... Глаза его округляются, и он еле слышно произносит:
- Бог мой! Pavlin, скажи мне, что это не сон.
«Да, - мысленно отвечает ему Pavlin, тоже глядя в салон машины, но думая при этом о своём, - это действительно похоже на сон. На волшебный сон...»
*****
Волшебный сон, начавшийся три дня назад, поздно ночью, когда он уже собирался выключать компьютер, а в правом нижнем углу экрана вдруг появился значок входящего письма, и сердце его замерло. Словно зачарованный смотрел он на мигающую «иконку» и безосновательная уверенность стремительно наполняла его душу. Он попытался было сдержать этот attack of emotions, но куда там, и тогда он начал открывать свой почтовый ящик, моля небеса, чтобы предчувствие не обмануло его. И оно не обмануло.
«Привет. Я понимаю, что прошло много времени и вполне вероятно, что уже слишком поздно, что я опоздала, но, несмотря на всё это, я решила написать тебе. Я приезжаю в Питер послезавтра в 9 утра и если у тебя будет возможность и, главное, желание увидеть меня, то вот мой номер телефона...».
Боже! Конечно, у него будет возможность и тем паче желание! Но зачем звонить? Нет! Он встретит её прямо на вокзале, там же, где когда-то с нею расстался. Он не знает номер поезда и время прибытия? Какая мелочь! Для таких случаев существует справочная служба. Он не знает номер вагона? Тоже не проблема - он будет встречать её в начале платформы. Э-эх! Молочные реки, кисельные берега!
Весь следующий день он чуть ли не летал по воздуху, отрываемый от земли неведомой силой, распиравшей его изнутри, как гелий воздушный шарик, минутами выпадая из реальности, когда слишком пристально вглядывался за порог грядущей ночи. В одну из таких минут созерцания недалёкого будущего, его и застала Би, заскочившая в Академию по каким-то своим делам. «Эй! Ты что, уже не узнаёшь старых знакомых?» - весело спросила она, щёлкнув пальцами перед его лицом. Он «очнулся», ответно улыбнулся, и...
То, что он сделал в следующее мгновение, было абсолютно спонтанно. Ход же тех мыслей, что пролетели в его сознании со скоростью света, был приблизительно таков. Перво-наперво он вспомнил своего друга, «заболевшего» Би после того раза, когда он привёл его на концерт, где тот умудрился схватить упавшую со сцену туфельку Би. Следующая мысль была как бы сиамским близнецом: он подумал, что уже с месяц не видел человека-крота, как он частенько называл своего товарища, уж и сам не помня за что, и что впереди weekend; а следом вспомнил, как в те сказочные семь дней минувшей осени рассказывал ей, - той, мысли о ком прервал щелчок пальцев перед его носом, - о своём детстве, о своей даче, и говорил, что летом обязательно отвезёт её туда. Доля мгновения: Крот-Би-Walkeasaari-она. Круг замкнулся и вот он уже предлагает Би съездить в эти выходные к нему на дачу, с его девушкой, («ты её не знаешь»), и с его другом, («ну, тем, «юношей с ландышами», как ты его называла»). Би ответила, что подумает, а он подумал, - только теперь, когда всё уже было сказано - что «его девушка», может быть, вовсе и не его, и, может быть, вовсе и не захочет (или не сможет) поехать к нему на дачу; и ещё о том, что с его стороны, предлагать подобное Би, с которой он знаком лишь постольку поскольку, было вроде как не совсем уместно...