Почувствовав, что кто-то теребит меня за руку, я окончательно проснулся, открыл глаза и увидел рядом с собой Доменико.
— Уже темнеет, — сказал он. — Мы выходим через полчаса.
Я протер глаза и сделал глоток воды, которую он мне подал.
— Значит, варвары ушли?
— Основная часть их воинства снялась отсюда несколько часов назад, но кое-кто еще бродит по улицам в поисках добычи, так что в городе по-прежнему опасно.
— Но не так опасно, как днем, когда мы пришли сюда, — заметил я. — Сегодня ты спас нам жизнь, и я никогда этого не забуду.
Полный торговец сел напротив меня в кресло, заскрипевшее под его тушей.
— Сказать честно, дружище, я сделал это вовсе не из любви к вашему народу, хотя он не вызывает у меня и особого недовольства. — Доменико с опаской покосился назад, где на скамье похрапывал Сигурд. — Императорская блокада едва не разорила меня. При этом я вижу, как на том берегу едва ли не ежедневно разгружаются корабли моих соперников.
— Если мне удастся добраться до дворца живым, ты получишь в свое распоряжение самый большой особняк в городе, что стоит в тени древнего акрополя, — пообещал я.
— Надеюсь, что так оно и будет, дружище. Мой папа, который живет в Пизе, очень расстроится, если я вернусь отсюда нищим.
Какое-то время мы молча сидели в темноте. Тишину нарушал лишь храп Сигурда.
— Расскажи, что еще тебе известно о Балдуине, — вновь заговорил я.
Спать мне больше не хотелось, а поскольку мы с Доменико были не очень близки, молчать в его обществе было как-то неловко. Торговец пожал плечами и положил в рот сушеную фигу.
— Так, всякие пустяки. Тебе известно, что он взял с собой в поход жену и детей?
— Нет, — признался я. — И как им наш климат?
Доменико захихикал.
— Им придется к нему привыкнуть, раз они собираются стать королевой и принцами в будущем королевстве!
— У Балдуина нет своих земель на западе? Я имею в виду страну франков.
Это был наполовину вопрос, наполовину утверждение, ибо я помнил, что граф Гуго именовал Балдуина не иначе как безземельным.
— Совершенно верно. Его отец был графом, а мать наследовала герцогство, однако Балдуин был их третьим сыном и не получил ничего. По слухам, его готовили для церкви, но ты сам видел, какой у него характер. Какое-то время он провел в школе при кафедральном соборе в Реймсе, потом же…
Доменико был не из тех людей, которых легко прервать, если уж они взялись что-нибудь объяснять, но даже он растерянно замолчал, когда я вдруг вскрикнул:
— Реймс?! Балдуин жил в Реймсе? В варварском городе, где находится гробница их святого Ремигия?
Проснувшийся Сигурд зашевелился на скамье.
— Вроде бы так, — пробормотал Доменико, встревожено глядя на меня. — Я там никогда не бывал. А что?
— Так ведь тот монах тоже был в Реймсе! Именно там он вступил в монашеский орден и стал заклятым врагом ромеев! Видимо, там Балдуин его и нашел. — Мне вспомнилось, как брат монаха рассказывал о его жестокости. — Да, у них очень много общего. И поэтому, когда Балдуин собрался в поход на восток и ему понадобился ромей, обращенный в веру варваров, он выбрал этого монаха, Одо.
Доменико не сводил с меня глаз.
— Выходит, что монах, некогда приходивший ко мне просить денег, на самом деле наемный убийца, работающий на Балдуина?
— Да. Ты сказал, что Балдуин привез с собой жену и детей, намереваясь провозгласить на востоке королевство, которого у него нет на западе. А разве есть более желанная добыча, чем сам Византий?
О многом я подозревал и раньше, но только сейчас обнаружил тесную связь между Балдуином и монахом. Моя душа возликовала. Впрочем, напомнил я себе, ликовать рано, пока монах разгуливает на свободе, а варвары готовятся к нападению.
— Нужно срочно рассказать обо всем императору, — сказал я.
Доменико приоткрыл дверь. Во дворе стояла такая же темнота, как и в комнате.
— Можно идти, — объявил он.
— Так не будем же медлить!
Вооружившись длинными ножами, которые нам дал Доменико, мы вышли за ворота и стали спускаться с холма. Дом торговца остался невредимым, однако уже в ста шагах от него виднелись следы недавних погромов. Существовала некая незримая граница, до которой докатилась разрушительная людская волна. Дома, стоявшие по одну сторону от нее, остались такими же, как и прежде. По другую же сторону стояли разграбленные, лишенные даже крыш строения с выбитыми дверьми и окнами. Воздух был полон едкого дыма, и мне пришлось дышать через рукав, чтобы не задохнуться. Ранее Доменико употребил выражение «разнузданная толпа», но в безумных действиях этой толпы чувствовалась определенная методичность: ни один дом не был пропущен или забыт. Даже и сейчас ветер доносил до моих ушей какие-то крики и грохот.