— Детка…
— Я тебе не детка, не крошка и не малышка. Малышка у тебя появится через семь месяцев. Понял? И на всякий случай хочу предупредить — от беременности я избавляться не собираюсь. Хватит, поиграли в аборты!
Вот тебе и ускользающая красота. На мгновение я почувствовал разочарование, словно Марианна мне что-то обещала. Но вовремя опомнился… Было бы смешно, если бы она действительно что-то обещала…
Гоша вернулся, тяжело отдуваясь:
— С ума с ними сойдешь! С каждым поговори, каждого успокой. Хорошо, что ты приехал. Теперь это твоя забота.
Интересно, скольких он здесь обрюхатил? — подумал я, но промолчал. С каждой минутой мне нравилось здесь все меньше и меньше. Но обратной дороги нет — если вступил в бурный поток, либо сопротивляйся, либо плыви по течению. Второе — легче. Глядишь, и сумеешь зацепиться за какой-нибудь камень. Главное, чтобы тот камень тебя потом не утянул ко дну.
****Дальнейшие полтора часа пролетели, как одно мгновение. Я старался не запутаться в именах: Танечка — помощник режиссера, Валечка — редактор, Паша — звукооператор. Олечки, Манечки, Лизетты, Жоржеты… Мужиков было не так уж и много. Помимо Гоши, Паши-оператора и еще одного оператора Димы, я увидел двух охранников — Колю и Толю. Те кивнули в знак знакомства и синхронно выпустили по пузырю жевательной резинки.
Несмотря на то, что в любой компании я чувствовал себя органично, отсюда хотелось сбежать. Смущало то, что новые знакомые смотрели на меня как на мессию, — с суеверной надеждой и страхом. Что тут, черт возьми, происходит?!
— Очень хорошо, что вы приехали, — пролепетала пышнобедрая Валечка. — Нам давно требуется такой профессионал, как вы.
— У вас проблемы? Хотите, поговорим об этом?! — склонился я перед ней в шутовском поклоне.
Она испуганно попятилась.
Толя и Коля синхронно жевали, напоминая двух племенных быков.
— Валя, он шутит, — в отличие от редактора, у Тани явно было больше мозгов. — Можете расслабиться, Дэн, здесь только свои. Чужие — в корпусе. Должна вам сказать, будет нелегко. Ребятки сейчас не в лучшей форме.
— А когда они были в форме? — пробормотал Паша. — Понабрали быдла, а нам расхлебывать.
Гоша сделал вид, что ничего не услышал.
— А что, — словно невзначай спросил я. — Стася и Олег действительно ушли с проекта?!
Гнетущая тишина.
— Ну да, — раздался нестройный хор голосов. — Ушли.
— А если без вранья?
— Что ты хочешь этим сказать?! — с Гоши мигом слетела добродушная маска рубахи-парня.
— Я хочу посмотреть вчерашнюю запись, где Стася нанесла Олегу девять ножевых ударов. Для справки: вчера Олег умер в больнице. Стася тоже…
— Что тоже?
— Тоже умерла в той клинике, куда вы ее тайно отправили. Так что, пленочку покажете?
— А ты не так прост, парень, как мне казалось, — с уважением процедил Гоша. — Неспроста тебя Луша выбрала. Покажите ему пленку!
Большой холл. По лестнице спускается Олег. В руках большая спортивная сумка. У входа его перехватывают участники проекта.
Слышен визг. По лестнице скатывается растрепанная и заплаканная Стася:
— Подожди!
Олег останавливается.
Стася бросается ему на шею. Плачет. Тащит его назад, Олег сопротивляется. Стасю окружают участники проекта. Когда толпа рассыпается, она стоит на коленях и держится за голову. В правой руке у нее нож.
— Не уходи!
— Пойдем со мной! — Олег улыбается.
Когда она наносит ему первый удар, он все еще улыбается. Стася исступленно раз за разом тычет в него ножом, словно хочет навсегда стереть улыбку с его помертвевшего лица.
— Как тебе пленочка? — они нервно курили и старались не смотреть друг на друга.
— Очень любопытно, — я прокрутил ее еще раз.
— Действительно любопытно, — кивнул Гоша. — Не каждый день увидишь убийство в прямом эфире. Мысли есть?
— Почему никто из участников не оттащил Стасю?
— Они все были в шоке, — предположила Таня.
— Как и вы, надо полагать. Допустим. Вопрос второй: кто дал Стасе нож?
Они вполне искренне удивились:
— Она пришла с ножом.
— Ничего подобного. Вот она спускается по лестнице — в руках у нее ничего нет. Вот она обнимает Олега — никакого ножа. А вот ее окружают участники проекта. Все участники, прошу заметить. А теперь смотрите — у нее нож. Значит, кто-то его ей дал.
— Черт! — Гоша уставился на экран, словно в первый раз смотрел злополучную пленку.
— Это кухонный нож, — зачем-то сказал Паша. — Его только позавчера наточили. Ребята жаловались, что все ножи тупые.
— Кто именно жаловался? Имена!
— Да я не помню… Боб, Март, Фима, девчонки… Все, в общем. Даже Стася. Ей нравилось готовить.
— Вы все в большом дерьме! — в первый раз Гоша посмотрел мне прямо в глаза. — На проекте убийца.
— Так найди его, — мягко посоветовала Луша. Я не знал, как долго она стояла в дверях, наблюдая. — Убийца — психопат. А психопаты — твоя работа, Дэн.
Ни единой эмоции на лице. Мои поздравления визажисту — отличный тональный крем! Наверное, я бы ей поверил, если бы не одно «но»… Она была среди тех, кто утешал покинутую ревнивицу. Следовательно, теоретически Луша также могла вложить в руку Стаси нож. Вопрос — зачем?
— Чтобы найти убийцу, нужно ответить на вопрос, кому была выгодна смерть Олега? Или кто хотел подставить Стасю? Или избавиться от них обоих? Насколько я понимаю, это была одна из самых сильных пар на проекте.
— Правильно понимаешь, — улыбнулась Луша. — Сам задаешь вопросы, сам на них и отвечай.
Гоша подтолкнул в спину:
— Пошли с придурками знакомиться. У них как раз сейчас обед.
****Когда я смотрел шоу, то меня неизменно раздражало чавканье. Вот и сейчас в столовой встретило слаженное чавканье пятнадцати молодых наглых ртов. На наш приход никто не обратил никакого внимания. Каждый сосредоточенно пережевывал грубо наструганный капустный салат. Из открытой кастрюли доносился не слишком аппетитный запах наспех сваренной байды. Кажется, гороховый суп с грудинкой. Капуста и горох? Я бы не рискнул зайти в общую спальню вечером.
У меня был пациент, который всю сознательную жизнь боролся с вредными продуктами. Им он объявил злую и беспощадную войну. В первый раз парня привезли ко мне прямо из супермаркета: в мясном отделе он казнил сосиски перочинным ножиком. После успокаивающего укола мы поговорили:
— Понимаете, доктор, — заплетающимся языком рассказывал пациент. — Еда объединилась против человечества. Она убивает нас.
— Позвольте, но это мы едим продукты!
— Да, они камикадзе! Но, умирая, они убивают нас. Доверять можно только кефиру. Но и он сомнителен, он весьма сомнителен…
Самое смешное, что умер пациент от ожирения: отчаявшись перебить продукты физически, он решил пожертвовать собой. На могилу я принес ему пакет кефира. В знак искреннего сочувствия.
Я огляделся: столовая была выдержана в холодных синих тонах. Я где-то слышал, что синий цвет подавляет аппетит. Кстати, вся посуда была выдержана в той же гамме. Видимо, чтобы много не ели. На всех продуктов не напасешься.
— Что стоишь? — подтолкнул Гоша. — Приступай.
Здесь он мгновенно растерял свою уверенность, торопливо представил меня и тут же ретировался. Создавалось впечатление, что режиссер реалити-шоу не рисковал находиться среди участников без своей охраны. Интересно, почему? Они, что, и ему угрожали?!
Я шагнул вперед. А что еще мне оставалось? Они по-прежнему делали вид, что не замечают меня. Подумаешь, психолог! Будто они психологов не видели! Но от каждого шло сильное напряжение — флюиды страха: кто это? зачем пришел? что он сейчас будет делать?