И самое ужасное, что она с таким завидным упорством старалась не замечать подчас такие явные знаки, что все это именно так! И его слова – это только снег на теплых ладонях! Все-таки, ее первое впечатление и интуитивное желание с самого начала держаться от него подальше было верным!
Горько и досадно было от этого прозрения. Сама виновата, твердила она себе. И тут же спорила с собой: а как по-другому, когда любишь. Где эта тонкая грань, за которую уже нельзя, как бы ни любила? Как ее разглядеть, когда весь мир – это он? В какой момент она перестала замечать, что с ней уже некрасиво обращаются?
Новые вопросы. Одни вопросы. Снова только вопросы. Где она допустила ошибку? Она чувствовала себя раздавленной, разбитой и абсолютно одинокой. Воспоминания еще были живы, но боль притупилась, и как будто даже отступила немного. Потому что пришла ясность, а весте с нею – ничего, пустота. Не было желаний или каких-либо чувств. Сама она тоже была вне времени, без прошлого и будущего, словно она растворилась.
То, чем все это время она дышала, что наполняло ее жизнь, исчезло. И казалось, что так плохо ей еще никогда не было. И никто не мог ей помочь вынырнуть из этого кошмарного сна, кроме нее самой… Она не помнила сейчас о том, что и это пройдет. Сколько боли уже было в ее жизни, сколько горечи разочарования. Она так часто искренне завидовала тем, кто умеет «не принимать близко к сердцу», не нырять так глубоко, не относиться ко всему в жизни настолько серьезно. Она уже не думала о Стасе. С ним было все ясно, он «оказался из числа, не выходящих из бюджета». Ее очень расстраивала собственная неразборчивость.
Одно хорошо, успокаивала она себя, - наконец-то все прояснилось, все встало на свои места. Пусть это безумно больно, и так обидно признавать, что все это время ты заблуждалась, но это лучше, чем бесконечное состояние непонимания происходящего, когда сердце с разумом не в ладу. Когда слова так похожи на правду, но что-то все время мешает и мучает. И как бы ты ни старался, тебе не избавиться от ощущения, что ты завис между небом и землей.
«И все же просится слеза…»
Она стояла у окна, закутавшись в ажурную вязаную шаль, и наблюдала за прохожими. В горле болезненный комок пока не исчез, но плакать уже не хотелось. Мысли беспорядочно курсировали в голове и не обращали на себя никакого внимания.
Эти несколько дней она преодолевала путь через бездну. В жизни в очередной раз что-то закончилось, и от этого было грустно. Правда, вдалеке уже маячило пробуждающееся любопытство «что же дальше?». И она пыталась за него ухватиться, как за соломинку, чтобы совершить последний рывок и выбраться наверх, ближе к небу, на твердую почву.
За окном смеркалось. На улице как обычно сверкали фарами спешившие по своим делам автомобили и суетились люди, ежившиеся от ветра. Скоро станет совсем холодно. А потом выпадет снег. Очень отчетливо рисовалась картинка ее жизни в ближайшем будущем: она проведет еще пару-тройку месяцев дома, сидя в шерстяных носках у телевизора, или почитывая что-нибудь из новенького, или у компьютера, рассылая бесполезные перед новогодними праздниками резюме. Она будет сама забирать сына после уроков, толпясь со всеми остальными мамашами в вестибюле родной школы. Сережа будет сиять от счастья, что именно она за ним пришла. Они будут часто гулять, вместе делать уроки, вместе ужинать и играть. Пожалуй, возможность побыть с ребенком, этот единственный плюс в сложившейся ситуации с увольнением, вполне мог перекрыть все минусы. И ее этот факт утешал.
Будут, конечно, и редкие встречи с подружками, такие же редкие поездки на собеседования и визиты к родителям. В целом же будет одна большая пауза в ее привычно-насыщенной жизни. Видимо эта передышка необходима, чтобы в очередной раз разобраться во всем и набраться сил.
Ветер на лице усиливался и кружил пожухлую листву. Это даже хорошо, что ей никуда не надо идти сейчас и можно спокойно сидеть в теплой квартире на уютном диване с чашкой горячего чая с лимоном в руках. Вот еще бы ни о чем не думать.
Она вдруг подумала о Кирилле. Как жаль, что его нет рядом. Он бы успокоил ее, погладил по голове, как ребенка. Она так часто чувствовала себя с ним маленькой девочкой, и ей так не хватало этого ощущения, когда спокойно и надежно. А его всегда светящиеся глаза улыбались, и от его прямого открытого теплого взгляда становилось тепло. Совсем недавно ей казалось, что это Стас ее чувствует. Что он с ней «на одной волне». А это оказалось совсем не так, и все что давало основания так считать, было только совпадением.