В суши-баре он по-мужски назаказывал еды, явно был голоден, и всю дорогу рассказывал «в одно лицо» о своих поездках по странам Европы. Но основным номером программы был, конечно, Китай. Эта страна вызывала у него такой неподдельный восторг, его глаза прямо блестели, пока он увлеченно вещал. Как можно так любить азиатскую страну, было для нее полной загадкой. Она не слишком внимательно слушала и наблюдала, пытаясь поймать и понять свои ощущения от этого человека. Ей казалось, что она давно его знает, и его манеры, словечки и ухмылки ей тоже знакомы. Она мысленно пыталась нащупать, кого же он ей отдаленно напоминал. Было так очевидно, что он любит говорить, совсем не умеет слушать, хвастлив и возможно даже привирает прилично, но это его не портило, да и ей было все равно. Сориентировавшись на ходу и прикрепив к нему «обаятельный эгоист», она поймала себя на том, что, несмотря на это, было просто, уютно и легко в обществе этого безобидного хвастунишки. Ей нравились его шутки, и то, что она чувствовала себя на удивление раскованно. И, конечно, то, что стояло за всем этим спонтанным ужином – она явно ему нравилась. И это было очень ей приятно!
Когда они вышли на улицу, проспект был почти пустым. На город опускался тихий летний вечер.
- Ты где живешь? – спросил он.
Она ответила. Каково же было их взаимное удивление, когда оказалось, что их дома разделяет всего-то каких-то четыре километра. Они жили совсем рядом, и это было похоже на чудо. Снова на доли секунды ее посетило ощущение, что как-то все не просто, прямо все «одно к одному», словно по чьему-то сценарию. Она весь день искала «подмогу», а она нашлась сама собой.
Они дошли до машины, и она с удовольствием удобно устроилась на месте пассажира. Им предстояла совместная поездка домой по вечернему летнему городу, и это было похоже на миниатюрное приключение, что волновало и забавляло одновременно.
Всю дорогу она слушала его бесконечные байки. Удивительно, он рассказывал, по сути, совершенно пустяковые истории, но это у него получалось очень увлекательно. И еще она наблюдала, как он вел машину. Он во многом делал это очень по-своему, не так как она, и ей было интересно сравнивать. Они оба очень веселились, когда в один голос высказывались про «вот тот сложный перекресток», или «вон тот совершенно идиотский светофор». И про «зайцев»-пешеходов, которые кидаются под машины с видом полной правоты даже там, где есть светофор, и он горит зеленым не для них.
Когда они остановились около ее дома, она, собираясь непринужденно попрощаться и выйти из машины, повернулась к нему с заготовленными словами благодарности. Но он ее опередил.
- Я, в принципе, могу тебя завтра подхватить на работу с утра. Телефон свой только дай, я позвоню, как подъеду, – он взял свой телефон и приготовился записывать.
Про себя она почти ликовала. Какое счастье, что ей не придется самой добираться общественным транспортом до работы. И как приятно, что он предложил ей это сам. Она с невозмутимым видом продиктовала свой номер. Потом подумала секунду, и продиктовала номер и второго мобильного. Он вдруг расплылся в своей очаровательной улыбке.
Она поняла, что его так развеселило: со стороны она походила сейчас на ту курицу, которая, убегая от петуха, думала: «А не быстро ли я бегу?». Ну, точно самоуверенный индюк!
- Да, я расстроюсь, если ты не дозвонишься. Терпеть не могу ездить на метро, - быстренько отбилась она - Пока, до завтра.
И изо всех сил скрывая довольную улыбку, она вышла из машины. «Янка завтра умрет, когда узнает, с кем я ужинала», - и от этой мысли улыбка стала еще шире. Ей было хорошо!
- Ты куда так спешишь? Допей спокойно чай, успеешь, - в кои-то веки оставшийся вчера у нее Кирилл стоял в коридоре, в то время как она металась по квартире, судорожно кидая в сумку телефон, пудру и еще кучу всяких важных женских вещей. Периодически она заскакивала на кухню, делала глоток обжигающего чая, и возвращалась снова к сборам.
- Я не могу спокойно, меня же Стас ждет. Он подъехал уже.
- Хорошо ты устроилась, каждый день – персональный водитель. Ничего с ним не случится, если он подождет десять минут. Вчера же ты его ждала.
- Солнышко, я его ждала пять минут, а он обречен на все двадцать… Нехорошо это, невежливо. Она быстро впрыгнула в туфли.