Мама была ухоженной женщиной, даже если и работала официанткой. Но все изменилось, когда мою сестру Диану забрали в приют из-за очередного голодного обморока.
И это окончательно свело маму с ума. Ее не радовала, что Диана теперь нормально питалась, она стала курить травку и чаще выпивать, и полностью забросила работу. Любая еда и вода стали для нас роскошью.
Поэтому, чтобы хоть где-то найти пропитание, я стал все чаще пропадать у Гранта. А после того как я перестал чувствовать голод и пренебрежение мной, стал ночевать у него практически каждый день. Мы стали вместе ходить в школу и записались на баскетбол. Его родители были так добры, что выделили мне отдельную комнату и ни черта не требовали взамен. Там я чувствовал себя желанным гостем. Так продолжалась несколько месяцев, пока опека не добралась и до меня. Благо отец Гранта - мистер Спароу- имел власть и убедил опеку в обратном.
Да и у меня не особо был выбор.
Мама бы окончательно сошла с ума. И вот теперь Олайя и Гвен. Я не мог насытиться этой семейной атмосферой. Мы ели наивкуснейшие блинчики с сиропом и говорили обо всем: баскетболе, совместном проекте, президенте Кеннеди и планах на предстоящую неделю.
От меня не ускользало, как Олайя лучезарно улыбалась, вступала в спор и запрокидывала голову наверх, когда не могла удержаться от смеха. Она была такой раскрепощенной и настоящей, что мои глаза не могли оторваться от нее.
Я подмечал каждое ее движение и хотел наблюдать за ней вечно. Я видел в ней то, что никогда не замечал в себя - радость. Блядь, да я бы начал сталкирить ее, если бы не ваш совместный проект.
Когда мы съедаем все блинчики, встаём из-за стола с полными животами и потихоньку начинаем мыть посуду, раздается резкий стук в дверь и Гвен быстро убегает открывать. Мы так и остаемся мыть посуду, передавая друг другу тарелки и "случайно" соприкасаясь пальцами. По крайней мере, это делаю только я.
- Чейз, я хотела сказать спасибо,- она поднимает свой взгляд с очередной вилки и пронзительно смотрит на меня,- Ты мне очень помог. Правда.
- Я был не против. Тем более я давно так вкусно не кушал, - на полном серьезе отвечаю я, на что она улыбается манящей улыбкой.
- Это точно. Моя жизнь стала другой после фирменных завтраков Гвен,- Олайя передает мне очередную тарелку.
Ее голубые глаза пронзительно смотрят на меня.
- Кстати, ты ей понравился.
- С чего ты это решила?
- Гвен никогда не кормит "красивых мужчин" блинчиками, - ее пальцы изображают кавычке в воздухе.
- Она думает, что их желудки не достойны блинчиков отвечает она, от чего смех вырывается наружу.
Господи, я уже влюблен в эту старушку.
- Значит она считает меня красивым? Мне это льстит,- я помигиваю ей. Олайя лишь качает головой и погружает руки в мыльную воду, но я успеваю заметить полуулыбку на ее розовых губах.
Я прочищаю горло, прежде чем принимаюсь начать вытирать тарелки и краем глаза наблюдаю за движением её тонких рук, прядей волос, хаотично выбивающихся с небрежно пучка на затылке. От меня не может ускользнуть мысль, что мне повезло хотя бы общаться с ней.
Проводить время.
И что было, если бы в один из баскетбольных матчей я все таки признался бы ей в своих чувствах. Ответила бы она взаимностью? Или продолжила по-прежнему не замечать меня.
В груди что-то сжимается. Нет, я не хочу так думать. Я хочу действовать. Показать ей, как она прекрасна и важна для меня.
И в скором времени это произойдет. Надо лишь дождаться сдачи проекта.
Тем временем, мы домываем всю посуду и направляемся в коридор, чтобы попрощаться со старушкой. Гвен все ещё с кем-то разговаривает, но видя нас, она быстро прощается и захлопывает дверь. На мгновение я хмурюсь.
Как-то это все странно.
- Гвен, нам уже пора. Спасибо за блинчики они были, как всегда, фантастическими.
Олайя подходит к старушке и крепко обнимает ее своими руками.
- Oy, дорогая, всегда пожалуйста. Зайдете ко мне на неделе ещё раз? Я собиралась испечь клубничный пирог по новому рецепту.
Я согласно киваю, ловя на себе морщинистый взгляд. Олайя вместе с Гвен хихикают и перестают обниматься. На моем лице растягивает радостная улыбка.
Улыбка, которая не была со мной, с тех пор как Дианы не стало.
Олайя ( глава 11)
-Итак, значит, это тот самый Чейз Коул? Ничего такой, симпатичный,- крик мамы раздается с зала, как только звук открывающийся двери доходит до ее ушей.