– Прости, – говорит она. – Бриджит все это вывернула таким странным образом, но я клянусь...
Я поднимаю руку, прерывая ее.
– Мэгги, все в порядке. Я знаю, что ты не пригласила бы меня сюда, если бы все еще была привязана к кому-то другому.
Похоже, мой комментарий ее успокаивает.
– Сейчас самое неподходящее время, – говорю я, – но Крисси, моя бывшая жена, только что звонила. Джастис заболел, а ее вызвали на работу. Мне нужно возвращаться домой.
На лице Мэгги нет ни тени сомнения. Только беспокойство:
– С ним все в порядке?
– Да, всего-навсего проблемы с желудком.
Она кивает, но я вижу, что она несколько разочарована моим отъездом. Впрочем, как и я. Я притягиваю ее к себе, чтобы обнять на прощание. Она прижимается к моей груди, так что мне трудно ее отпустить.
– Завал двух врачей, делящих ребенка, – говорю я. – Мы дежурим даже по выходным, когда не дежурим.
Она отстраняется и смотрит на меня. Я провожу руками по ее щекам и наклоняюсь, чтобы поцеловать ее. Не могу не заметить, что наше физическое взаимодействие намного опережает наши отношения. Мы даже не встречаемся, но то, как я обнимаю ее, целую и отвечаю на ее ласки, говорит об обратном. Вот почему я уверен, что наш прощальный поцелуй – не более чем поцелуй. Последнее, что я хочу сделать, это снова подавить его.
– Повеселись сегодня.
Она улыбается.
– Я так и сделаю. Надеюсь, Джастис скоро почувствует себя лучше.
– Спасибо. И пришли мне фотку пещеры. Я позвоню тебе вечером, когда ты вернешься, если будет еще не поздно.
– Мне бы этого хотелось, – говорит она. – Хочешь, я тебя провожу?
– Мне бы этого хотелось.
···
Можно подумать, что человека, который регулярно разрезает грудные клетки людей, не волнует небольшая рвота.
Только не в моем случае.
Убежден, что сегодня Джастиса вырвало больше, чем за все первые пять лет его жизни. Или, может быть, так только кажется, потому что он старше и крупнее, и производит больше рвоты, но, черт возьми, ее было так много. Я не мог быть более счастливым, когда все закончилось. На сегодня. Не может быть, чтобы в бедном мальчике осталось хоть что-то, от чего его тошнило.
Когда я заканчиваю мыть ванную, принимать душ и проверять Джастиса, я наконец устраиваюсь на диване, чтобы продолжить разговор с Мэгги. Они вернулись из пещер чуть больше часа назад, и она прислала мне несколько фотографий. Я сказал ей, что поговорю с ней по «Фейстайму», как только уложу Джастиса в постель.
Она отвечает почти сразу. Улыбка на ее лице разочаровывает меня, но только потому, что я не вижу ее лично.
– Как Джастис?
Мне нравится, что она спрашивает об этом еще до того, как мы здороваемся.
– Спит. Опустошенный. Думаю, он выдал все, что ел с января.
Она делает гримасу.
– Бедный ребенок.
Она лежит на кровати, ее волосы разметались по подушке. Она держит телефон над головой. Это тот же самый ракурс, с которого я смотрел на нее сегодня, когда нависал над ней, готовясь поцеловать. Я выкидываю эту мысль из головы, пока она не увидела меня насквозь.
– Поездка была такой же веселой, как на твоих фотографиях?
Она кивает.
– Да. Ну, в основном, – она откидывает волосы со лба, открывая небольшую перевязку у виска. – Уоррен подумал, что было бы неплохо спрятаться от нас, а потом напугать. Я повернулся очень резко, и мы с Бриджит столкнулись головами, – она смеется, приглаживая волосы на том месте. – Уоррену было настолько не по себе, что он угостил нас обедом. На самом деле, он сводил нас всего лишь в «Тако Белл», но все же. Ведь Уоррен никогда ни за что не платит.
Я улыбаюсь. Мне нравится, что ей, кажется, было весело. Ей очень идет быть счастливой.
– Ты готова к завтрашнему большому переезду?
Она кивает, перекатывается на бок и опускает трубку.
– Я готова снова иметь собственную ванную.
– Я бы предложил свою помощь, но Крисси дежурит до понедельника. Я, наверное, должен оставить Джастиса у себя, пока он не почувствует себя лучше, чтобы меньше дергать его туда и обратно.
– У нас много помощников. В любом случае, мне не так уж много нужно перевозить. Но я позвоню тебе завтра вечером и покажу свое новое место жительства, когда мы закончим.
– Мне бы больше понравилось, если бы я мог увидеть его лично.
Она усмехается.
– Когда у тебя следующий выходной?
– В среду у меня сокращенный рабочий день. Я мог бы приехать к тебе... мы бы заказали еду на вынос. На этот раз я не смогу остаться на ночь, но побуду с тобой несколько часов.
– Звучит неплохо. Я могу что-нибудь приготовить, – говорит она.
– Ты знаешь, сколько времени прошло с тех пор, как я в последний раз ел домашнюю еду?
Она снова улыбается, а затем вздыхает, улыбаясь. Я открываю рот, чтобы сказать ей, как красиво она выглядит, но меня отвлекает Джастис, входящий в комнату.
– Привет, дружище, – говорю я, отрываясь от телефона. – Ты хорошо себя чувствуешь?
Джастис кивает, но не смотрит на меня. Он идет на кухню и открывает холодильник.
– Не буду отвлекать, – шепчет Мэгги, снова привлекая мое внимание к телефону.
Я благодарно улыбаюсь ей.
– Позвони мне завтра, когда все устроится.
– Хорошо. Спокойной ночи.
Я пристально смотрю на нее, потому что не совсем готов закончить разговор. Но также не хочу разговаривать с ней по телефону, пока Джастис находится в комнате.
– Спокойной ночи, Мэгги, – шепчу я. Она машет рукой и заканчивает разговор. Я бросаю телефон на диван и иду на кухню к Джастису.
Он стоит у открытой дверцы холодильника и распаковывает американский сыр. Он откусывает кусочек, оставляя его во рту, пока хватает ветчину. Он вытаскивает из упаковки кусок ветчины и запихивает ее в рот вместе с остатками сыра.
– Будет проще, если ты просто позволишь мне сделать тебе сэндвич, – предлагаю я.
Джастис берет пакет с ветчиной и закрывает холодильник.
– Я не мог ждать так долго. Я чувствую, что могу умереть от голода. – Он хватает пакет чипсов и садится за стойку, положив перед собой ветчину. Затем открывает пакет с чипсами и кладет несколько штук в рот. – С кем ты разговаривал?
– Я так понимаю, ты чувствуешь себя лучше.
– Только если ты считаешь, что голодная смерть – это лучше. С кем ты разговаривал? – повторяет он.
– С Мэгги.
– Та самая девушка, которую ты навещал в больнице?
Вот почему я не хотел говорить с ней по телефону, пока он был в комнате. От него ничего не скроешь. И я твердо верю в честность с ним, поэтому киваю.
– Та самая.
– Почему она оказалась в больнице?
– У нее муковисцидоз.
– Звучит серьезно.
– Так и есть. Ты должен изучить его.
Джастис закатывает глаза, потому что знает, что я говорю серьезно. Каждый раз, когда он задает вопрос, а я прошу его изучить, то на следующий день я всегда слежу за ним, чтобы убедиться, что он это выполнил. Затем я поправляю все неточности, что он выяснил. Это оборотная сторона «Гугла». Там много информации, но он должен знать, как отсеять чушь. Думаю, что именно поэтому я всегда заставляю его искать ответы на многие вопросы, чтобы он мог научиться правильно ориентироваться в этом дерьме.
– Мэгги – твоя подружка?
Я качаю головой.
– Нет.
– Но ты же занимался с ней сексом?
Сочетание вопроса от одиннадцатилетки, занимался ли я сексом с кем-то, и его рот, набитый ветчиной, одновременно и странно, и забавно.
– Что?
– Ты что-то говорил о том, что больше не сможешь провести с ней ночь. А это значит, что ты уже провел с ней ночь. Что, вероятно, означает, что у вас был секс с ней, потому что Коди говорит, что так поступают взрослые, когда они проводят ночь друг с другом.
– Коди одиннадцать. Он не всегда прав.
– Так, значит нет?
Я чувствую себя виноватым, потому что в настоящее время я хочу, чтобы Джастис был все еще в постели больным.