Таверс решил, что нужно идти даль и действовать по обстоятельствам. Гаррисон согласился.
Они свернули за поворот, поднялись на ещё один холм, а потом слева показалась поляна. Рядом с лесополосой они заметили повозку, запряжённую стреноженными лошадьми. Неподалёку полыхал костёр. В воздухе пахло древесным дымом и сосновой смолой.
— Никого не видно, — произнёс Гаррисон.
— Может быть, они там, в фургоне, — предположил Таверс. В этом был смысл… вот только лошади Фаррена поблизости не было.
Но он ведь должен быть здесь. Он не мог миновать эту полянку.
Он сказал, что у него и его женщин есть старая повозка, и вот эта повозка на поляне, безусловно, подходила под описание.
На боку повозки даже была какая-то надпись, но она настолько выцвела и стёрлась, что разобрать было невозможно. Чёрт, это точно та самая повозка…
— Поехали вперёд, — сказал Таверс Гаррисону. — Держи пистолет наготове. Мы просто два парня, которым нужно немного согреться у костра. Понял?
— Да, понял.
Таверс с сомнением посмотрел на напарника, но двинулся дальше.
Лагерь был пуст. Дрова были нарублены и сложены в кучу. Для лошадей был приготовлен овес. Вокруг стояло несколько деревянных бочек и ящиков, но больше ничего.
Таверс думал не только о деньгах, но и о женщинах. Он жаждал женщину. Настоящую женщину, а не одно из тех созданий в «Яблочке», которые видели члены чаще, чем расчёску. Ему хотелось чего-нибудь чистого и свежего, а не кишащего болезнями, как больничный ночной горшок. Кого-нибудь, кто, возможно, пах мылом и духами, а не потом и грязью.
В лесу стрекотали сверчки, где-то заливалась цикада. А от фургона исходил странный запах. Таверс смутно помнил, что когда-то в Канзас-Сити он чувствовал нечто подобное. И тогда он прятался в темном и мокром подвале заброшенной скотобойни.
— Здесь ужасно тихо, — сказал Гаррисон. — Не могу сказать, что мне это нравится.
Таверс бросил на него злобный, испепеляющий взгляд. Тупой ублюдок всегда все выдумывает. Видит индейские отряды там, где их нет. Отказывается ездить через кладбище из-за призраков и утверждает, что в некоторых зданиях водятся привидения. Таверс жутко ненавидел подобные разговоры. Но здесь… Господи Иисусе, от этого места у него самого мурашки побежали по телу. Этот одиноко стоящий фургон с прилипшей, как виноградная лоза, вонью… Эти молчаливые и ждущие лошади… Эти огромные и темные сосны Аризонского холма, словно тихие свидетели предстоящих событий…
В лесу хрустнула ветка, и Таверс вздрогнул.
Он смотрел на фургон, на витиеватые буквы на боку, которые уже нельзя было прочесть. А ещё там были фотографии. Женщин, мужчин. Каких-то змей. На мгновение Таверсу показалось, что одна из них шевельнулась.
— Хватит, — буркнул он.
— Что «хватит»? — удивился Гаррисон.
— Ничего.
Они стояли с Гаррисоном у костра, грея руки.
— И долго мы тут будем стоять? — спросил Гаррисон, и в его голосе послышались нотки раздражения. — Давай уже перейдем к делу. Они наверняка в фургоне.
Но Таверс хотел коке-то время спокойно постоять и понаблюдать. Подождать, что произойдёт. Возможно, если Фаррен прячется среди деревьев и увидит, что они настроены миролюбиво, то вернётся на поляну сам.
В лесу фыркнула лошадь, и мужчины переглянулись.
— Я пойду в лес, — произнёс Таверс. — А ты подожди минуту-другую и проверь повозку. Надо покончить с этим делом.
Таверс рванул вперед, выхватил свой армейский револьвер и спрятался в тень. И сразу обратил внимание, что сверчки перестали стрекотать.
Возможно, он неправильно истолковал этот звук? Ему показалось, что он слышал фырканье лошади, но что, если это не так?
Это мог быть большой гриззли, а если такому на пути среди ночи попадается человек, то он превращается в пищу. Таверс нервно сглотнул и двинулся дальше как можно тише.
— Мистер Фаррен? — крикнул он, стараясь, чтобы голос звучал дружелюбно. — Вы здесь?
Тишина.
Лес напирал со всех сторон ползущими густыми тенями. Таверс не был умным человеком, но даже он понимал, что он не один. Здесь был кто-то. Кто-то…
Позади него зашуршал кустарник, и он резко обернулся, но зацепился длинным стволом ружья за ветку, и он не смог достаточно быстро его поднять.
И поплатился за это: что-то ударило его по голове, и свет померк, погрузив окружающий мир во мрак.
* * *
После того, как Таверс ушёл, Гаррисон вернулся к повозке.