Он подошел ближе, схватил ее за кружевной корсаж и, прежде чем она успела ахнуть, разорвал его прямо на плоском животе. Великолепная грудь, о которой он мечтал в тюрьме, оказалась выставленной на всеобщее обозрение. Молочно-белая, налитая, полная обещаний. Они вздымались вверх-вниз в такт дыханию. Партридж наклонился, обхватил губами один из сосков и начал посасывать его, пока тот не стал твердым, как наперсток.
Он не оставил без внимания и вторую грудь. Анна-Мария его не останавливала. Он сорвал с нее оставшуюся часть платья, затем — кружевное бельё. Его язык плавал в горячем океане ее рта. Он расстегнул молнию на штанах и скользнул вглубь неё. Он начал врезаться в нее мощными толчками. Комнату заполнили звуки соприкасающихся тел и прерывистое дыхание Анны-Марии.
А потом они кончили практически одновременно… к удивлению обоих.
* * *
Развалившись на диванчике, они курили, пили вино и говорили о старых временах, но все это было пустым звуком.
Однако они продолжали в том же духе, сидя по обе стороны дивана и стараясь друг друга не касаться. Они были друг для друга чужими, воспоминаниями прошлых лет.
Наконец наступила тишина.
— Я запер твоего охранника в чулане в коридоре, — нарушил молчание Партридж.
— Ты же его не…
— Нет, просто вырубил. С ним всё будет в порядке.
Она облегчённо вздохнула. Она, как и он, насладилась сексом, но это была чистая физиология. Может быть, она тоже мечтала и фантазировала о том, как это произойдёт снова. И теперь оба знали.
Анна-Мария взяла себя в руки.
— Ты порвал моё платье, — с усмешкой протянула она.
— Уверен, у тебя есть куча других.
— Что ты собираешься делать дальше?
Партридж ненадолго задумался.
— Я не могу здесь оставаться. Я нигде не могу оставаться. Мне нужно куда-то ехать. Может, в Мексику. Может, в Центральную Америку. Я слышал, там тепло и можно собирать бананы прямо с деревьев. — Он замолчал и застегнул молнию. — Полагаю, с моей стороны было бы чертовски глупо просить тебя продать это заведение и поехать со мной?
Ответом ему было молчание.
— Где мои деньги, Анна?
— У меня.
— Это ты уже говорила. Где именно?
— Мы с тем мужчиной — лордом Джонни Максом — являемся партнерами по серебряному руднику в горах Суеверий.
Он бросил на нее угрожающий взгляд.
— А в чем еще он для тебя партнёр?
— Ты несправедлив. — Анна отшатнулась, словно ей дали пощечину, но быстро пришла в себя. — Шахтерский лагерь называется «Дюрант». Его легко найти. Дорога там размечена, фургоны с рудой приходят и уходят весь день в направлении Дед-крика. Деньги находятся в сейфе шахтерского управления в черном чемодане. Я пошлю человека предупредить, что за деньгами придет человек, и они отдадут этот чемодан тебе.
— А сама не хочешь со мной туда съездить?
Она покачала головой, и ее каштановые волосы рассыпались по золотистым плечам.
— Нет. Нельзя, чтобы меня видели с тобой.
Партридж взял себя в руки и надел шляпу.
— Не пытайся обмануть меня, Анна-Мария. Если я нарвусь на ожидающий меня отряд, то вернусь сюда, за тобой. — Он взял еще одну сигарету. — В тюрьме я стал жестоким. Жестким и подлым, и я думаю, что такой образ жизни вытравил из меня все хорошее и порядочное, что у меня когда-либо было. Мне больше нечего терять. Но скажи мне — какое бы сердце у меня ни осталось, — скажи мне правду. В то время… ты меня любила? Ты действительно меня любила?
Ее лицо озарило странное сияние.
— Да, — ответила она. — Я очень тебя любила.
Она говорила правду, и Партридж это видел. Этого было достаточно.
— Предупреди своих людей, что сегодня я заеду за деньгами.
— Хорошо.
Он повернулся, чтобы уйти, и уже взялся за ручку двери.
— Я тоже любил тебя, Анна-Мария, и часть меня до сих пор любит.
Глаза женщины наполнились слезами.
— Забирай свои деньги, Нейтан, и когда они будут у тебя… пожалуйста, не приходи сюда больше.
* * *
Партридж вернулся в свою комнату в пансионе.
Он не стал проверять, нет ли поблизости Гиббонса. Если этому сумасшедшему старику повезло, то он снова переживал свою молодость в ванне, полной женщин. Партридж не хотел его видеть. Он никого не хотел видеть.
Он побродил по улицам и зашёл в конюшню. Посмотрел, что за его лошадью хорошо ухаживают, и остался доволен. Затем зашел в салун, названия которого потом даже не вспомнил, и выпил виски.
И уже только после этого вернулся в свою комнату. Он заказал у хозяйки ванну и поднялся по скрипучей узкой лестнице к своей койке.