— Но я не знаю. Я не знаю. Никто не знает. Это правда, и именно поэтому моему отцу удавалось ходить по земле как богу последние сорок лет.
Дмитрий — его правая рука, до него был Влад, человек, который был на самом деле хуже Дмитрия, потому что был психопатом.
У моего отца есть шесть человек, которые путешествуют с ним в качестве телохранителей, и они выглядят так, будто вышли прямо из ада. Все, что они делают, это охраняют. Их языки вырезаны из их ртов в знак клятвы молчать. Их единственная цель в жизни — защитить моего отца, если придет опасность.
Вот и все мои познания.
— Ты действительно ждешь, что я поверю, что никто не знает, где он? — бросает вызов Тристан. Его зубы оскалены, а руки сжаты в кулаки по бокам.
— Мне все равно, веришь ли ты в это. Это правда.
— Хватит лгать! — кричит он, и его голос отдается во мне, заставляя меня содрогаться.
— Я не лгу, — морщусь я. — Так он остается в безопасности. Обо мне тоже никто не знает, по крайней мере, не должен.
— Ты хочешь сказать, что вообще его не видишь? — Он недоверчиво смотрит на меня.
— Мы никогда не встречаемся в одном и том же месте, и большинство наших встреч проходят по видеосвязи. Я не знаю, где он. Я ничего не знаю.
— Я что, должен верить в эту чушь, которую несет дочь Мортимера Вигго? — негодует он и подходит ближе.
Во мне бурлит адреналин, и я делаю единственное, что могу — бегу.
Я бегу к двери, хватаюсь за ручку и рывком открываю ее. Мне удается выбраться в коридор, еще один каменистый путь. Я собираюсь сорваться с места и бежать, когда большая рука хватает меня за талию, и я поднимаюсь в воздух.
Я кричу и пинаюсь изо всех сил, борясь с ним.
— Отпусти меня!
— Черт возьми, скажи мне, где твой отец.
— Я ничего не знаю. — Слезы текут рекой, и паника от того, что со мной произойдет, охватывает мою душу.
Из-за его объятий этот дурацкий халат задирается по моим бедрам до такой степени, что я оказываюсь обнаженной. Любой, если здесь есть кто-то еще, мог бы увидеть мою голую задницу и все остальное.
— Отпусти меня! — воплю я. — Пожалуйста, отпусти меня. Не делай мне больно.
Я борюсь за свою жизнь. Моя жизнь мне не принадлежит, но мне всегда казалось, что пока я дышу, моя жизнь однажды станет моей.
— Скажи мне, где твой отец?
— Я не знаю, где он.
— Ты лжешь.
— Нет, пожалуйста, отпусти меня, — умоляю я.
Он несет меня обратно в комнату и бросает на кровать. Через несколько секунд он оказывается на мне, а мои руки прижаты к голове.
Монстры из мира моего отца всегда таились за углом. Теперь у одного из них есть я. У Тристана Д'Агостино есть я, и я не могу дать ему то, что ему нужно. Я даже не могу попытаться спасти себя. Я так сильно ненавижу своего отца прямо сейчас. Я ненавижу его даже больше, чем раньше.
Я ненавижу себя еще больше, когда Тристан прижимается лицом к моей щеке, и мое тело реагирует на него, сбитое с толку воспоминанием о прошлой ночи. Его теплое дыхание ласкает мою кожу, и я вспоминаю, как он танцевал со мной и целовал меня.
Я собиралась пойти с ним домой. Переспать с ним.
Как я могла быть таким глупой?
Это все было игрой. Ловушка, расставленная для меня, потому что он видел, что я одинока и отчаялась.
— Скажи мне то, что мне нужно знать, — требует он. — Изабелла, скажи мне, где твой отец.
Я слышу угрозу того, чего он не говорит, и моя душа теперь дрожит от ужаса. Я не знаю его. Я не знаю, на что он способен и что заставит его увидеть, что я не лгу. Я просто знаю, что я должна что-то попробовать. Что угодно.
— Тристан, — шепчу я. Шепот — это все, на что я способна в своем отчаянии. Я так напугана. — Что ты сделаешь со мной, если я тебе не скажу? Ты убьешь меня?
Я вспоминаю доброту в его присутствии, когда мы впервые встретились в парке. Это было всего несколько дней назад. Он казался таким искренним. Зачем он дал мне цветок-оригами, если собирался сделать это? Это был бессмысленный жест с его стороны, но он так много значил для меня.
— Ты действительно убьешь меня? — спрашиваю я, поворачиваясь к нему лицом.
Внезапно мы смотрим друг другу в глаза. Глаза в глаза, душа в душу. Я долго и пристально смотрю в эти яркие голубые глаза, которые ловят меня в его пристальном взгляде. Я чувствую, что, должно быть, достигла чего-то внутри него, когда его хватка на моих руках ослабевает, хотя он держит мои руки прижатыми над моей головой.
Страх, шок, тревога и любопытство бурлят во мне, словно бушующий шторм, и когда мой похититель пристально смотрит на меня, я не знаю, что чувствовать.