Ее взгляд падает на простыню, и она смотрит на свои руки.
Я обдумываю ее слова, и они захватывают меня. Она захватывает меня.
— Ты не знаешь, что он со мной сделал, — отвечаю я. Но это звучит как просто болтовня, потому что часть меня думает, что она права.
— Мне это не нужно. Я просто знаю… Я принадлежу ему. Не более, чем его карманные часы или ботинок на его ноге. Я собственность. Вещь, с которой ты можешь обращаться, как пожелаешь. По крайней мере, ты можешь сделать это. Ты сделал это. Ты можешь спасти себя. Ты можешь что-то сделать. Я ничего не могу сделать. Меня никто не спасет. Никто не сможет спасти людей, которых я потеряла, потому что мой отец неприкасаем.
Это не похоже на человека, который защищает своего отца. Я смотрю на нее и не знаю, могу ли я ей верить. Я не знаю, стоит ли мне это делать.
В моей душе слишком много конфликтов. Я не могу принимать решения, как раньше, потому что недостаток доверия не только преследовал Массимо. Он пришел и ко мне.
Несмотря на то, что я чувствую, я не могу пойти на такой риск и довериться ей.
Думаю, я узнаю больше, когда мы получим Сашу. Он мужчина, которого она будет защищать.
Я встаю, решив, что пора идти. Ее взгляд следует за мной, пока я направляюсь к двери. Я останавливаюсь прямо перед тем, как открыть ее, и оглядываюсь на нее. Есть одна вещь, которую я хочу знать. Одна вещь в моей голове, которая беспокоит меня.
— Кто такой Эрик? Ты просила меня спасти его.
Она качает головой.
— Я не могу говорить о нем, и это не из-за того, кто ты. Это потому, что это моя вина, что он умер. Он умер, любя меня. За ошибку которую я совершила. — Слеза скатывается по ее щеке, и она отворачивается.
Я смотрю назад и вижу это. Это смерть, которая сломала ее. Та самая.
Я помню ужас в ее глазах и то, как она умоляла меня помочь ей.
— Я бы попытался спасти его, если бы мог, — заявляю я. Не знаю, почему я так говорю. Это не имеет никакого веса и никому не поможет. Это не искупит меня от того, что я с ней сделал, но я все равно говорю это в ответ на ее мольбу о помощи.
В ее глазах есть маленькая искорка, которая говорит мне, что я до нее достучался. Я достучался до чего-то внутри нее, что может помочь, и это все, что я могу ей сейчас дать. Я не могу привязаться к ней. Если я это сделаю, я начну забывать, кто она.
Я ухожу, потому что так лучше, но ее слова мучают меня всю ночь и весь следующий день. Я заставляю Кэндис присматривать за ней, пока я делаю кое-какую работу компании удаленно.
Когда наступает ночь, я спускаюсь на пляж. Когда звонит мой телефон, я знаю, что это Ник.
Я отвечаю, готовясь услышать единственную новость, которую он должен мне сообщить.
— Мы его поймали, босс, — говорит он. — У нас есть Саша.
Глава девятнадцатая
Изабелла
Я доедаю последний сэндвич, который мне принесли ранее, и выпиваю стакан воды.
Уже поздний вечер, но я уже съела больше, чем обычно за неделю.
Врач вернулся, чтобы проверить меня, и сказал мне есть. Я в той точке, где мне это нужно, или, скорее, это нужно моему телу, и оно взяло под контроль мой разум, поэтому я просто запихиваю в глотку все, что попадается мне на пути.
Я начинаю чувствовать себя лучше и сильнее. Не то чтобы это мне на пользу. Это просто значит продержаться столько, сколько я здесь нужна.
Закончив есть, я возвращаюсь на террасу. Сегодня я чувствую, что надвигается буря. Я чувствую запах дождя в атмосфере. Температура упала, и стало более терпимо, чем в прошлый раз.
С тех пор я не видела Тристана. Так же, как он избегал меня на следующий день после того неподобающего момента, который мы разделили.
После того, что я ему сказала, я не могу точно предсказать, когда увижу его в следующий раз. Но меня что-то беспокоит, поэтому я рада ограниченному контакту с людьми сегодня.
На днях я снова увидела этого человека во сне. На этот раз я действительно увидел его, ясно.
Мои кошмары с тех пор, как убили мою мать, включали только моего отца. Я забыла, что другой мужчина тоже был там. Это было почти как будто я вошла в комнату в своем сознании, где хранятся мои воспоминания.
Я понятия не имею, кто этот человек. Я никогда не видела его до инцидента.
В своем бреду я вспомнила его. Теперь, когда я думаю об этом, возможно, мой разум сохранил это воспоминание, потому что было странно видеть итальянца в своем доме.