— Я просто волнуюсь за тебя.
— Я ценю это. Альфонсо, мне пора бежать, — говорю я. Доминик должен был встретить меня на борту самолета, но я хотел узнать, согласится ли он сначала выпить кофе. Я написал ему ранее, но он не ответил. Сюрприз, сюрприз. Он все еще не разговаривает со мной, даже после вчерашнего. Первый человек, которого я подумал защитить, был он.
Я надеюсь приехать в аэропорт пораньше, на случай, если он все же решит приехать.
— Ладно, будь осторожен. Пожалуйста, — говорит он, и я киваю ему.
Доминик прибывает за несколько минут до того, как мы должны сесть в самолет. Это не так рано, как я хотел, но поскольку он принес две чашки кофе, я не могу с этим спорить.
Надеюсь, это зрелище означает, что мы миновали этот поток дерьма, который пришел, чтобы нас достать.
Я стою прямо у самолета и курю сигару. Я тушу ее, когда он приближается, и беру чашку, которую он мне протягивает.
— Спасибо, — говорю я.
— Не беспокойся. Не мог доверить тебе кофе, ты берешь дешевый напиток. — Он ухмыляется, и кажется, что он снова в деле.
Я притягиваю его к себе, чтобы обнять. Я ничего не могу с собой поделать, я, может, и выгляжу как слабак, но он меня ужасно волнует.
— Делай, что хочешь, ради кофе, мне все равно, лишь бы ты пришел.
Он кивает. — Ладно… Тристан, спасибо, что вчера меня поддержал. После этого я не успел много сказать. Трудно было благодарить за свою жизнь, когда другие ее потеряли.
— Не волнуйся, тебе не нужно меня за это благодарить. Ты бы сделал то же самое. Вот почему мы поддерживаем друг друга.
Он кивает в знак согласия.
— Это становится опасным. По-настоящему опасным, Тристан. Если на нас могут вот так напасть средь бела дня, кто знает, что еще может случиться. Я горю желанием убрать Мортимера со сцены и всех, кого мы сможем с ним прикончить.
— Я знаю, я тоже. Такое ощущение, что мы находимся в этом путешествии уже несколько жизней.
— Да, именно так оно и есть. Как будто эта жизнь растянута до предела. Мы не можем вынести слишком много. На Мортимере все не остановится. Было еще четверо и эта итальянская семья. Мы даже не знаем, где начать их искать. Нигде нет никаких зацепок.
— Кроме нашего анонимного друга, — сообщаю я. И снова мне интересно, кто это, черт возьми.
— Я не думаю, что этот парень покажет свое лицо, пока не будет готов. Если вообще покажет. Сомневаюсь, что мы можем положиться на него больше, чем с письмом. Именно это письмо заставило нас действовать. Мы бы не узнали, что что-то замышляется под прикрытием.
— Не знаю, похоже, война, о которой он предупреждал, началась, когда мы прочитали письмо. Подумай об этом. Все было тихо более восемнадцати месяцев, а потом, когда мы собрались вместе, чтобы реформировать Синдикат, произошло нападение. Это подозреваемый Доминик. Тот парень — если это парень, — который написал письмо, написал его, потому что знал, что мы не прочтем ничего подобного и не сделаем ничего хренового. Война будет? Нет, война назревала. Вот что.
— Христос…
— Ну… если мы поймаем Мортимера, то это будет большим врагом.
Большой враг… Я надеюсь на это. Надеюсь, он худший из всех, но я не могу предположить. Если все пройдет хорошо, и мы сможем добраться до него, то я должен знать, что в море могут быть более крупные рыбы. Люди, которые не хотят, чтобы Синдикат реформировался, и определенно не с такими боссами мафии, которых Массимо хочет включить.
Когда мы прибываем на остров, уже наступает ночь.
Уже почти десять, и все, чего я хочу — это увидеть Изабеллу.
Я отодвинул желание на задний план, когда Доминик настаивает на том, чтобы мы приготовили ужин. Я хотел понаблюдать за ним. Я больше ничего не спрашивал о наркотиках, потому что не хотел портить момент, что мы, казалось, воссоединились.
Он пошел спать примерно через час, а я пошел в комнату Изабеллы, чтобы проверить ее. Как бы мне ни хотелось ее увидеть, у меня не было никакого намерения ее будить.
Я никогда не ожидал увидеть ее бодрой или сидящей на террасе, наблюдающей за тем, как море разбивается о скалы.
Она встает, когда видит меня, и я вижу, как она пытается не выглядеть слишком счастливой, но у нее это не получается.
— Ты вернулся, — говорит она с легкой улыбкой.
— Да, я вернулся час назад. Думал, ты спишь.
— Нет. Я не могла. Я подумала, что подожду и увижу… — Ее голос затихает, словно она пытается остановить себя в мыслях и словах, чтобы не сказать что-то не то.
Однако я хочу услышать, что именно она собиралась сказать.
— Что увидишь?
Она смущенно смотрит себе под ноги и заправляет прядь волос за ухо.