Он насторожился, пустил обессиленного коня вперед. Снова крик… Далекий, протяжный. Вроде бы не воинский.
Оглянулся на Подлеща. Тот погонял коня, бил в бока, наконец вытащил кинжал и начал колоть, заставлял бежать из последних сил. Глаза Подлеща были выпучены, рот сжался, как захлопка на волка.
– Подлещ, – сказал Мрак предостерегающе.
– Он зовет!.. – прохрипел Подлещ.
По спине Мрака пробежал мороз. Он крикнул дрогнувшим голосом:
– Опомнись!
– Он зовет.
– Подлещ, – крикнул Мрак настойчиво, – это было пятьдесят лет тому!
– Он зовет!
Крик донесся отчетливее. Теперь и Мрак услышал в завывании ветра слова: «Подлещ… дай…» Копыта заглушали звуки, но измученные кони все же приближались к тому месту, откуда Подлещ бежал, бросив друга, и Мрак с возрастающим страхом начал различать: «Дай руку… скорее… я падаю… дай руку…»
– Подлещ! – закричал он громко. – Стой! Это страна призраков! И оборотней!
Кони уже перешли на шаг, хрипели, едва-едва выдвинулись из-за выступа скалы, как Подлещ ахнул и поспешно сполз на землю. Впереди была ровная каменистая площадка, заваленная трупами, дальше обрывалась пропастью, а та сторона ущелья темнела в полете стрелы. Из ущелья поднимался дым, взлетали искры, а на краю пропасти висел, цепляясь окровавленными пальцами, человек.
Мрак видел только белокурые волосы и пальцы, что медленно сползали по гладкому камню, и без того скользкому от крови. Подлещ отпихнулся от коня, бросился к краю пропасти. Его шатало, он сам хрипел, как загнанный конь, но еще издали вытянул руку.
Он был в трех шагах от человека, если то человек висел над пропастью, когда с другой стороны выбежал с десяток людей в кожаных доспехах, с мечами и щитами, обитыми воловьей кожей. Трое тут же с криками метнули дротики. Один пролетел мимо Подлеща, а два ударили в спину. Мрак видел, как острые словно бритвы лезвия пробили доспех, глубоко вонзились в тело.
Шатаясь, Подлещ подошел к висящему, протянул руку. Мрак видел, как за пальцы Подлеща ухватилась окровавленная ладонь, и тут одна за другой три стрелы с глухим чмоканьем ударили в спину Подлеща. Одна была пущена с такой силой, что ее окровавленное острие вышло из груди.
– Держись, – простонал Подлещ. Он сжал руку спасаемого слабеющими пальцами, откинулся назад. Сил у него не оставалось, но он был грузен, и его вес помог человеку выбраться до половины. Тот одной рукой ухватился за камень повыше, другой хватанул Подлеща за воротник.
Мрак в ужасе ожидал, что незнакомец стащит Подлеща в пропасть, где обратится в чудовище, но тот вылез и вскочил на ноги как раз в тот момент, когда чужие воины подбежали с обнаженными мечами.
Он был без оружия, хотя и в бронзе доспехов, в него метнули дротики, а следом заблистали мечи. Подлещ поднялся как раз вовремя, чтобы принять удары в грудь. Он ухватил голыми руками за острия мечей, повалился, увлекая и противников.
Спасенный воин с яростным криком подобрал среди трупов меч, напал на врагов с такой яростью, что те попятились, а затем, оставив троих убитых, побежали.
Воин погрозил им окровавленным мечом, опустился на колени перед умирающим Подлещом:
– Кто ты, достойный?
Мрак слез, подошел ближе, ведя коня в поводу. Конь пугливо вздрагивал, прижимал уши, всхрапывал при виде крови. Воин оглянулся. Лицо его было чистое, юношеское, в синих глазах стояло изумление и еще не остывшая ярость битвы. Он отпрянул при виде жабы, та рассматривала его неодобрительно, как всякого, кто слишком суетился и дергался.
– Меня зовут Сулима, – сообщил он торопливо, – я из войска Шишиги. Спасибо, вы подоспели так вовремя… Еще бы малость, и я бы сорвался в эту жуткую пропасть!
Его плечи зябко передернулись.
Мрак оглянулся на зияющее ущелье, кивнул:
– И долго… ты висел?
– Мне это показалось вечностью, – признался Сулима. Его глаза всматривались в Мрака и его странную жабу уже с возникшим подозрением. – Шел бой, мы с Подлещом… это мой лучший друг… дрались против дюжины. Я поскользнулся, как-то вывернулся на лету, успел ухватиться… Звал Подлеща, но боюсь, что с ним что-то случилось. Он не оставил бы меня ни за что! Ты его не видел? Он мог пробежать только мимо вас двоих.
Голова Подлеща лежала в его ладонях. Кровь текла, булькая, изо рта, струилась из ран, а вместе с кровью уходила и жизнь. Он все слышал, даже сумел растянуть быстро синеющие губы в улыбке.
– Кто этот достойный человек? – спросил снова Сулима.
Голос его был потрясенным. Он то смотрел на Подлеща со слезами благодарности, то подозрительно на Мрака. Мрак наконец сказал успокаивающе:
– Мы друзья.
Глаза Сулимы все еще были недоверчивыми.
– Хотелось бы. Но здесь, говорят, странные места.
– Да? – переспросил Мрак.
– Здесь могут появляться призраки, – сказал Сулима, оглядываясь пугливо. – Даже вурдалаки! Да и вообще… Что это у тебя на плече?
Подлещ что-то прошептал, затем голова откинулась, а глаза застыли. Сулима заплакал, дрожащей рукой надвинул ему веки. На лице Подлеща остался кровавый след от пальцев.
– Вот он и вернулся, – прошептал Мрак.
– Кто это? – допытывался Сулима. Крупные слезы блестящими жемчужинами скатывались по его щекам. – Он умер как герой! Я не видел человека, который бы вот так… Два дротика в спине, а он сумел дойти, подал мне руку! Но кто он? Что его вело?
Мрак огляделся:
– Ты бери его коня. Здесь нам делать уже нечего. Битва за перевал проиграна. А по дороге я тебе кое-что расскажу. Или нет, не расскажу.
Сулима смотрел уже со страхом. Пальцы суетливо метнулись к горлу, обереги сухо застучали. Но колдун перед ним, если это был человек, не обратился в дым, не превратился в чудовище, каким должен был быть на самом деле, если уж появился так неожиданно в разгар боя. А жаба так вообще закрыла глаза и дремала.
– Изыди, – сказал он нерешительно.
Мрак покачал головой:
– Ни за что. Правда, если скажешь заветное слово, как добраться в неведомую страну, где растут молодильные яблоки, тогда изыду. Но коня тоже изыду.
– Заветное? – не понял Сулима. – Не знаю никакого заветного.
Мрак ощутил, как черная тоска сковывает ему грудь. В сердце едва ли не впервые в жизни вошла безнадежность и желание бросить это все, а самому не барахтаться, а сложить лапки и затонуть.
– Мне нужно попасть в страну, – сказал он раздельно, – где растут чудесные яблони. Которые дают молодильные яблоки!
Сулима почесал в затылке. Предположил нерешительно:
– Так тебе нужна та страна… или яблоки?
– Яблоки, вестимо, – сказал Мрак с раздражением и надеждой. – На кой мне чужие страны!
– Гм… Тогда тебе лучше съездить во-о-он в то село. Видишь, внизу в долине крыши виднеются? Там у одного такая яблоня торчит прямо посреди огорода.
Мрак не поверил:
– Врешь, поди?
– Зачем? – обиделся Сулима. – До тебя за теми яблоками ходило знаешь сколько народу? Толпами! Герой на герое. Один наконец, которого побили больше других, додумался семена из такого яблочка закопать у себя за хатой. А то и прямо черенок из тех дальних стран приволок, больно яблоки уродились славные. На зиму от стужи укрывал, от ветра прятал. Словом, теперь всяк любуется. Как жар горят! А ночью прямо как угли в костре светятся. Пришлось забор поставить, а то кто только не пытался сорвать на дармовщинку.
Мрак обнял Сулиму, чувствуя, как возвращаются силы:
– Спасибо!
– Тебе спасибо, – сказал Сулима серьезно. – Зовут его Платон. Он малость не в себе, но не бери в голову.
Высокий забор Мрак увидел еще издали. Настоящий, крепкий, можно малую крепостицу таким огородить. Остальные дома огорожены простым тыном из кольев и гибких прутьев. Куры не разбредутся, и ладно. И чтоб чужая коза в огород не забрела. А из-за того забора торчала крыша не под жалкой соломой, а под гонтой. Дымок вился из настоящей трубы. Хозяин здесь либо зажиточный, либо с руками на нужном месте.